— Короче говоря, — отрубил он, борясь с колебаниями. — Прежде всего мы его окрестим и зарегистрируем. А потом — будет видно.
…И вот они с мальчиком, сидя около палатки коммуны на аккуратных штабелях кирпича, ждали мэра и представителя доминиона, чтобы сделать существование маленького Ричарда Суны, приблизительно шести с половиной лет, официальным. Прямо перед ними вчерашние заключенные, то есть поселенцы, разбирали руины, отыскивая пригодный для использования кирпич и складывая его в штабеля. Непригодный, свалив на грузовой модуль, вывозили на северный берег — и сбрасывали в океан, укрепляя искусственный остров.
— Нельзя перестать смотреть на три вещи: огонь, воду и чужую работу, — сказал Сео.
— Я думаю, что… — Хаас смутился. — Не все тут могут долго смотреть на огонь.
— Ну да, — кивнул центурион — и снова наступило молчание.
Вдруг малыш посмотрел и сказал:
— Сестра.
Все посмотрели туда, куда он показывал пальчиком — действительно, по улице шла к палатке сестра Елена.
Мужчины поднялись ей навстречу. После взаимных приветствий сестра присела на кирпич рядом с мальчиком.
— На так что? — спросила она. — Решили его всё-таки зарегистрировать и забрать с собой?
— Да, — ответил Сагара и вдруг понял, что это и было его решение с самого начала, ещё позавчера: забрать мальчика.
— Ну, Бог вам в помощь, — Сестра погладила мальчугана по голове, на которой уже выросла колючая щетинка. — Хорошенький маленький сохэй из него вышел. Даже ги с гербами, вы только посмотрите… Куда вы его отправите?
— Наверное, оставим в михаилитском приюте, а те найдут опекунов, — сказал Сагара. — Кстати, мы окрестили его. Простите, что не дождались вашей информации…
— И не дождались бы, — Сестра махнула рукой. — Те патроны, что мы разбираем сейчас — почти все содержат финансовые данные двадцатилетней давности. Как вы его назвали?
— Ричард Суна.
— Хорошее имя. Он так и не вспомнил своего настоящего?
— Нет, — Сагара рассказал про случай, который подтолкнул их к решению.
— Раз так — то свое имя он всё-таки и вправду забыл, — вздохнула сестра. — Не слишком болтливый, верно?
— Верно, — повторил за ней Дик. Инквизиторша удивленно хлопнула глазами.
— Я уверен, что он почти не понимает латыни, — сказал Сагара. — Но понемногу учится. Говорит, правда, мало.
— Ну и хорошо, — сказала сестра. — Не люблю болтливых детей. Как-то гостила у своей племянницы. У неё четверо, и все трескуны. Вернулась в монастырь больная. А вот и наше долгожданное начальство!
Действительно, пред площадью остановился роскошный модуль с той самой, наверное, яхты.
Господин советник Пегю в элегантном сером костюме вышел вторым — сразу после охранника-водителя. Господин Ито выглядел так, точно стеснялся в своей простой серо-коричневой одежде не только ездить в такой роскоши, а и стоять рядом с ней.
Женщина, что появилась третьей, была одета в желто-зелёный комбо, который Сагара сначала принял за военную форму, а через несколько шагов понял, что это просто рабочая одежда, выбранная владелицей ради множества карманов и кармашков, по которым рассовано оборудование для съемки и записи.
— Ущипните меня, — пробормотала сестра Елена, — это Анна Тосидзуки.
— Вы ей не рады?
— Если бы тут началась эпидемия паратифа, я бы радовалась так же, как вот сейчас, — процедила сквозь зубы сестра Елена.
— Сагара был удивлен — он знал, что Анна Тосидзуки очень дотошная, но честная бардесса. Именно такие должны были нравиться инквизиторше. Собственно, такие барды, как Анна, были тоже инквизиторами своего рода — просто результаты своих расследований они передавали не императору, а народу непосредственно. На Сунагиси побывало уже десятка полтора бардов. Они начали появляться с регулярными миссиями, и Сагара привык к их присутствию на ежедневных похоронах и в палаточном городке. Больше недели никто из них не выдерживал.