Варенька с трудом узнала в инструкторе райкома того кудрявого красавца, что курировал их школу и зажигательно отплясывал даже однажды на школьном вечере. Весь такой был ладный, красивый, уверенный, что Варенька даже подумала, не стать ли и Арьке инструктором райкома, у Арьки ведь тоже кудри. А теперь у этого кудри свалялись, как войлочные, и говорит без задоринки, и ноги нет. Костыль. Потерял где-то ногу. Спрашивать неудобно. В ополчении, наверное. На самом деле, инструктор потерял ногу не в ополчении, а по пьяной лавочке. Ему было стыдно, что он не может быть в армии и защищать Ленинград, потому и задоринки не было.
В одной квартире в первый же обход — страшный инцидент. Пришли, дверь открыта, в одной комнате старик, как лунь. Они сказали, кто такие. Старик оглянулся, жалуется: сосед карточки отобрал. А в милицию сил идти нет, да и перед соседом страшно. Смотрит на них с мольбою в глазах, будто они, крохкие девушки, могут защитить от соседа. А Чижик у окна стояла, глянь: идет по двору страшный мужчина-мордоворот, огромный, как дерево, и лицо, как у злодея. Старика: не этот сосед? Оказалось, этот, старик задрожал как листок, под одеяло с головой полез.
Что делать? Первый этаж был, выскользнули через окно, побежали в милицию.
Вернулись с тремя милиционерами, а там картина: мордоворот старику чай подает.
Старик в отказе: нет, все отлично с соседом, помогает, девушкам ничего такого не говорил, даже и не знает, что они насочиняли. Милиционеры так и сяк, мордоворот отрицает и эдак ухмыляется, а потом еще на девушек давай поглядывать так, что Варя чуть не умерла от страха, и Чижик наверняка тоже. Старик дрожит, но наотрез отрицает.
— Угрожал вам сосед?
— Что вы, что вы!
Варенька поняла уже, что соседа уже не уцепить, но тут голос вдруг подал самый молодой и низенький милиционер, белобрысый, который до этого молчал:
— А ты, рогуль, не в армии почему?
— Бронь есть, — выпятил подбородок мордоворот.
— Ценный специалист?
— По здоровью.
— По здоровью у рогуля, хлопцы! Хиляк! — обрадовался белобрысый, а тут и его старшие товарищи нашли верный тон:
— Ну показывай свою бронь, болезный. Врача, знаешь, тебя проанализировать, мы и повторного сыщем, — сказал один, а второй добавил:
— Да и пошли к тебе в комнату. Произведем обыск.
— Права не имеете! — вскинулся мордоворот.
— Зато штыки имеем, не говоря о патронах. Пошли, сказал!
Милиционеры положительно завелись. Сосед понурился. Белобрысый сказал девушкам:
— Вы, дивчины, топайте до хаты. Понятых других возьму, а вы топайте. Честно обещаю, заберем его нынче. Не найдем за что, так придумаем.
Варенька сразу успокоилась, светлый был милиционер.
Ночью снились белые ночи.
Город плавал в ночах, качался, как на волне, словно Арька ее убаюкивал.
72
— Отдыхаешь, Маратик? Не разбудил?
Сталинский звонок застал Кирова дома, полупьяного в неурочные восемь вечера, прилегшего вздремнуть перед вечерней встречей с активом агитаторов. Врасплох. Голос заботливый, издевательский.
— Что ты, Иосиф. Не разбудил.
Покашливание и легкий деревянный стук на той стороне телефона. Трубку, что ли, выколачивает.
Киров вспомнил как Сталин, выступая по радио впервые в войну, в июле уже, две недели созревал-менжевался, стучал зубами о стакан с водой, и это слышала вся страна. И не поняла, что вождь — трус.
Киров вспоминал этот зубной канкан в последнюю московскую поездку, переглядывая Иосифа на кремлевских коврах, и тогда подобное воспоминание мгновенно сил прибавляло. А сейчас?
— А что у нас с планом «Д», Маратик?
Киров не похолодел, конечно, но замутило слегка.
Доглотнул коньяк, остававшийся в стакане.
— Кефир пьешь, Маратик? — услышал Сталин.
— Коньяк, Иосиф.
— Ай маладца! Так что с планом «Д»?
— По графику, товарищ верховный главнокомандующий.
Он не знал точно, что с планом «Д». Не понукал и отчетов не спрашивал. Надеялся, что рассосется план «Д» в связи с успешным прорывом. Прорыва не случилось: сгущаться теперь плану.
— Это хорошо, что по графику, Марат, — одобрил Иосиф и приступил к изложению своего видения военной ситуации под Ленинградом. Киров все это уже слышал. Сталин повторял не только аргументы и факты, но и повороты мысли комфронта.