У туалета Максима столкнулся со Здренко, тот шел, как уже однажды, шатаясь и с алыми глазами, из которых чуть не лучи по темному коридору шаяли. Налетел на Максима.
— Фил Филыч, что с вами?
Тот не узнал, отодвинул с пути, а точнее — прошел как сквозь, бросил в сторону загадочное: «Они опять делали это».
Которое это?
Шоу уродов.
Рацкевич набрался сверх всяких зюзь, сшибал столы и сотрудников, палил в окно. Оставалось надеяться, что упадет и уснет. Нет, порох еще играл в пороховницах, заставил порученца снять брюки и трусы, засунул ему кой куда цветок розу, приказал кукарекать.
Максим счел за благо улизнуть незаметно.
Ночью еще в одиночку догнался, грамм 250, заснуть не мог, ходил по комнате, рисовал в воображении диковинные картины.
На Дворцовой, допустим, можно построить лабиринт. Такой, чтобы из группы запущенных посетителей один точно сгинул. Пожранный чудищем-монстром. Нет, чудища не надо, город будет пустой, туристы только на вертолетах.
Ловушка. Разверзается булыжник в одном месте вдруг под тобой, и бздык. Остальные даже не видят, куда делся, но знают, что минус один — всегда. Играют-риску-ют, идут в лабиринт, большие деньги платят за острые ощущения.
Или вождь — Гитлер там, или Сталин, кто войну выиграет — в приказном порядке отправляет граждан в лабиринт рисковать. Методом жребия со всего населения раз в месяц набирается десяточка-дюжинка: добро пожаловать в град-призрак пободаться с фортуной. Чтобы не расслабляться после победы, в тонусе нацию держать.
Точно… Можно ведь весь город в таких ловушках! Чтобы приехало дюжина. А выжило трое, зато троим этим уважуха и денег пожизненно и с избытком.
Заснул, в результате, не раздевшись.
138
…………………………………..
…………………………………..
…………………………………..
139
Выдав тете вареной картошки, Чижик тихо собралась и вышла на цыпочках. Тетя не обратила: уплетала картошку с влажным урчанием, как зверь, чавкала и пыхтела.
Картошка образовалась путем обмена на нее праздничного вина. Тетя к спиртному была безразлична, заставила Свету обратить вино в хлеб и т. д., а Чижик взяла да сжульничала. Тетину бутылку обменяла, а свою нет. Жульничать ей приходилось нечасто, стыдно было, и боялась, что тетя поймет — ан вот, рискнулась.
С бутылкой теперь этой и выскользнула на улицу. Идея-то была двинуться к Вареньке, но по дороге расхотела. Еще вина пригубив, Варенька вовсе замучает все на ту же болезненную разговорами тему.
А больше пойти и некуда. Разве на улице выпить. Одной. Понимала задним умом, что так будет: штопор с собой прихватила. Холодно, но вино-то согреет. Пробка оказалась что твой цемент, не высовывалась. Оставив попытки, стала Чижик высматривать человека поприличнее. Высмотрела: не дистрофик, и лицо порядочное, даже улыбнулся Чижику, чего на улицах теперь не сыскать. В треухе, хоть и с бородой. Поделилась проблемой.
— Не вопрос! — опять улыбнулся человек, ловко дернул штопор, чпок. — Держи!
Протянул Чижику штопор.
Сам бутылку как-то хитрыми круговыми движениями в руке поболтал и хоп! — приложился! Да надолго, Чижик дар речи аж потеряла.
— На! — протянул человек бутылку. — Осталось еще!
И ушел.
Осталось, но очень мало. Чижик допила. Было обидно. С другой стороны, сама же и сжульничала с бутылкой: вот и наказание. С третьей стороны: лично на нее выдана бутылка, имела право…
Поплелась домой. Едва дверь открыла, зашумела тетя:
— А кровь? Кровь принесла? Где кровь, ворона?!
140
— …считаю необходимым внедрить, Михал Михалыч.
— Можно и внедрить, — процедил Рацкевич. — Ты лучше скажи, ты меня, что, за козла держишь?
Вид Рацкевич имел бледный, платок на лбу и банка рассола поверх документов. Дышал тяжело.
— Товарищ генерал… — опешил Максим.
— Ты, сука, коньяк мой не выпил вчера. Брезгуешь, хрен сохатый? В Маскве лучше коньяк?
— Товарищ генерал, мне два стакана подряд сложно, я…
— Пел тихо, сука. Слова не выучил? Здесь сейчас у меня споешь! А, сука, капелла! Коньяк не выпил, пел тихо! За козла?
Рацкевич заводился. Скомкал документ, раскомкал, разорвал в клочки.
— А ушел почему рано? Ушел рано, спрашиваю, почему?! — рявкнул Рацкевич, швырнул клочки. Хорошо не в лицо, а то как реагировать? Никак — позорно, а как — опасно.
— Много дел с утра было, товарищ генерал.
Рацкевич вытащил пистолет, понюхал дуло.