- Я напивался, пытаясь заглушить горечь, эгоцентрировал, танцуя в особняке с первой попавшейся путаной. Вел себя в высшей степени отвратительно,
неподобающе наследнику богатой семьи
Кэйла затронуло раскаяние друга. До глубины.
- Ты научил меня ценить жизнь, объяснил, почему важно не убивать противников, а просто задерживать их – эти попытки смягчить терзания шли от чистой воли, - Мудрее землянина я доселе не видел. Ты – главный проповедник пацифизма на службе возмездия. Твое отношение к жизни аналогично отношению только одного человека…
- Какого же? – полюбопытничал Сплав.
- Моего отца – ответил Бэннери, - Он был также рассудителен и справедлив, как справедлив и рассудителен ты. От него веяло высокомудрием.
- Я стараюсь держать себя в руках – сказал Вэйн, - Но прежде чем понять цену человеческой жизни, я убивал – повернулся лицом к команде, - Я убил многих, не сомневайтесь! – и опять закричал, - Мои руки навечно в крови и те грехи не смыть!
Ничем…
В воцарившейся воображаемой тишине что-то судорожно звенело колокольным грохотом. Это было не что иное, как сердце Кэйла Бэннери. Гнездившиеся комплексы заявляли о себе в самые неподходящие моменты.
Спустя минуту необъяснимой растерянности Героймен пришел в себя.
- Их не нужно смывать – зеддерианец не сдался, а продолжил сдерживать внутренние войны Джона Вэйна, - О них следует забыть.
- Как?
- Перестать оглядываться и пойти вперед.
Спаун ухватился за руку товарища.
- Ты прав…
- Э… - Сплав не понял, на чем все закончилось. Силач невнимательно наблюдал за разборкой Бэннери и Вэйна, - Вы что, типа друг друга выручили?
- Типа – подсказала ему Хэлла, не до конца простившая Джона за тот опрометчивый поступок.
Суматошный день завершился каплей мечтательного умонастроения некоторых членов команды. В большей степени это касалось Олсена, временно позабывшего о плененной семье, о жене и дочке, что до сих пор находятся в неизвестном месте. И даже неясно, живы ли еще.
- Однажды я встретил морские глаза голубокожей красавицы, которые с тех пор меня преследуют – он сказал это Хэлле Визари, по чьей заслуге вошел в супергеройскую лигу и стал частью одной большой семьи.
- ? – колдунья не терпела, когда в нее влюблялись. Обычно это заканчивалось отчаянием влюбленных и жуткими обидами, - Говори прямее, я не…
Почувствовав наступающее раздражение, Лесли решил отложить лирику на неопределенный срок. Возможно, навсегда.
Беседа началась с зачаток любовных признаний, а продолжилась обсуждением чего-то противоположного, не носящего в себе и долю романтизма.
- Непомерное владычество каменных развернет настоящую пропасть между мирами людей и планетами, принадлежащими других расам…
- Каменные… - Лесли пошуршал у себя в мозгах, собирая разбитые временем осколки памяти, и весь напрягся, лишь бы вспомнить предыдущий разговор с голубокожей, - Это сморды?
От Хэллы последовал одобрительный кивок.
- Ясно… - невесело молвил водяной.
Казалось, наступившее затишье, означавшее окончание беседы, поставит точку в обсуждении прошлого суур. Но это не помешало ей продолжить раскрываться с новых, ранее невидимых сторон.
- Я воровала, чтобы прокормить себя и дочь, убивала, чтобы защититься, прячась в лесах своего родного мира, ставшего для меня чужим в ночь побега…
- Кровожадные инквизиторы искали учениц магической школы, постояльцев церквей Визари.
- И насколько были благи их намерения?
- Не насколько. Всех найденных ведьм они сожгли без разбирательств. В итоге осталась я одна, но выживанию благодарна не себе, а жрецу, вовремя научившему меня оборонительным чарам, не попросившему взаймы.
Увлекшись трагедийным ориджином напарницы, окунувшись в омут опасных авантюр, Олсен еле вспомнил про вопрос, который хотел задать еще вчера, но не решился.
- Как-то раз ты дала мне чудесное прозвище, назвала меня Спиком. Богом, идолом, символом поклонения… - ему пришлось бороться с собой, чтобы поднять тему божеств, - Значит, в твоем прекрасном мире существует некто, похожий на меня?
- Спиком называют божество, отвечающее за осадочный распорядок. Ему поклоняются, в основном, измученные засухой крестьяне, молящие небо о дожде.
- Очередной символ… - водяной разочарованно приопустил голову.
Ведьма принялась гадать, какое из последних произнесенных ею слов могло так задеть друга.
“Если он считает себя тем самым Спиком, ему нужно держаться увереннее, чтобы потом, под конец наших земных дел, мы уладили накладки с инквизицией.
Думаю, невзирая на всю свою несобранность, он не откажется погостить в моем мире”
- Эй, если б в моем мире тебя кто-нибудь увидел, ты тут же стал бы Спиком. Не сомневайся.
Ватермен притворился, что эти слова его как-то успокоили, нацепил подобие улыбки. Но приклеенное к душе неприятное впечатление о божественном пантеоне, который, как выяснилось, является вымыслом суеверцев, не сошло.
Олсену очень хотелось верить, что, если не на Земле, то во вселенной, в каких-то других мирах, живут-поживают другие водяные, что он такой не один. В краткий период отчаяния прозрачная мина вызывала дичайшее сочувствие, которым прониклась даже суур, приспособленная к переживанию чужой грусти.
Визари сказала:
- Ты не одинок – чем на пару минут приподняла настроение Лесли.
Водяной отделался двумя “спасибо” и, распрямив позвоночник, убрел в другую комнату. Его несобранное, немного инфантильное поведение, по мнению ведьмы, звучало милее блеяния белых единорогов.
На Земле Сплаву дали не только прописку в престижном мегаполисе, но и имя – Джеймс Бартлетт, о котором он часто забывал в силу непривычки. В отличие от родившихся на Земле Ватермена и Крэйта, силач, как Дендок, волшебница и покойный Эридж, был родом из другой планеты.
Там, откуда Джеймс прилетел, нет ничего, кроме металла: металл служит в качестве основной пищи, подается существам любых возрастов; из металла строят здания, возводят статуи, делают памятники; металл есть символ поклонения; металл – главный материал для создания оружия; из металла получается жизнь.
Беря во внимание легко объяснимое пристрастие к металлу, как к основе основ в футуристическом мирке Крипторонто, становится ясно, почему Джеймс получил прозвание “Сплав”.
Первый враг Бартлетта, быстро пополнившего ряды супергероев – суперзлодей по кличке Окулист. Бывший насильник, был приговорен к пожизненному заключению в тюрьме супермаксимальной безопасности во Флоренсе, но неизвестным образом сбежал, а если точнее, просто исчез в один ничего не предвещающий вечер.
Сбежав, экс-насильник вернулся к своему любимому занятию, но как-то раз, однажды, темной ночью в Нью-Йорке был задержан Сплавом и возвращен в горный Алькатрас.
Попавшемуся дважды назначили казнь. По уверениям очевидцев, Свена Палмера (настоящее имя преступника) похитили члены неизвестной засекреченной группировки. Было возбужденно целое расследование. По версии следствия, похитители - друзья Палмера, буквально выхватившие подонка из рук правосудия.
Через два дня после очередного побега убийцы, в районе, где проживал Палмер (теперь тот квартал хищно сторожит легавщина), нашли труп темнокожей блондинки. Преступление навело немало шума и поступило распоряжение свыше об увольнении неуследивших полицейских.
Вэйн считал, что побеги отточившего кое-какие детективные навыки за время ношения резинового костюма мог организовывать Гранд. Поначалу данная гипотеза вызвала недоумение, наведя мысль о неосознанном помешательстве Вэйна на личности его горе-конкурента.