Призыв о помощи был принят с воодушевлением, и колонны белых стали втягиваться в лабиринты городских улиц. Выстрелы звучали со всех сторон, поэтому в такой круговерти трудно было понять, где находятся свои, а где — чужие. Вдруг навстречу колонне, в которой двигался Борис, неожиданно выскочил броневик, и начал поливать ее пулеметным огнем. Несколько человек осталось лежать на земле, остальные бросились врассыпную в поисках укрытия. Придя немного в себя, добровольцы стали бросать в броневик ручные бомбы, стараясь повредить колеса. Наконец, им это удалось, и броневик остановился, упершись своей задней частью в стену дома. Из него выскочило несколько человек в кожанках, которые попытались укрыться в ближайшей подворотне. Однако, едва они туда забежали, как оттуда раздались хлопки выстрелов. Когда добровольцы добежали туда, то увидели, что все уже кончено. Люди в кожанках лежали убитыми, а возле них стоят несколько бывших красноармейцев…
На одной из улиц к колонне добровольцев подошел старик и сказал, что он может показать, где прячутся несколько интернационалистов. Когда патруль подошел к двери указанного им частного одноэтажного дома и потребовал открыть дверь, из окон раздались выстрелы. Не долго думая, Борис швырнул в одно из окон бомбу. Раздался мощный взрыв, а затем все стихло. Патруль выломал дверь, и увидел на полу четыре изрешеченных осколками тела, а в соседней комнате прятались еще двое то ли немцев, то ли австрийцев, не получивших при взрыве ни единой царапины. Когда их под конвоем выводили на улицу, к начальнику патруля подошел тот самый старик, который им показал этот самый дом, и обратился к нему с вопросом:
— Куда вы их ведете?
— Пока в штаб, затем переведем в тюрьму, а потом их будут судить.
— Зачем такие сложности? Лучше расстреляйте их прямо здесь, как они расстреляли моего сына.
— Нельзя, уважаемый! Мы же не бандиты…
Бои в городе постепенно смещались к центру, в сторону кремля. Положение осажденных в нем частей явно становилось безнадежным, но они пока не выказывали намерений сдаваться. Очевидно, на что-то еще продолжали надеяться. Повстанцы уже начали подтягивать к кремлю артиллерию, чтобы при ее поддержке начать штурм, как тут по радио, телетайпу, телефону и всем прочим каналом связи из Москвы поступило сенсационное сообщение — в столице произошло восстание, подготовленное членами подпольной офицерской организации, некогда пошедших на службу в Красную Армию в качестве военспецов. Вскоре последовали дополнительные сообщения — все советское руководство во главе со Сталиным арестовано, объявляется о прекращении огня на всей территории страны. Засевшие в тульском кремле большевики под гарантии сохранения им жизней выкинули белый флаг…
Добровольцы вновь погрузились на эшелоны, и спешно направились в Москву, чтобы закрепить успех. Однако их помощь там уже не понадобилась. Бои в столице, едва вспыхнув, тут же прекратились. Желающих защищать советскую власть в «белокаменной» почти не нашлось.
По настоянию демократической общественности Запада правительство новой России решило проявить гуманизм к вождям большевиков. Им был предложен для поселения необитаемый остров в Тихом океане, куда они могли перебраться вместе со всеми своими сторонниками, пожелавшими следовать с ними добровольно. Там он могли проводить любые социальные эксперименты, какие им только заблагорассудится. Вокруг острова была установлена десятимильная запретная зона, попеременно охранявшаяся военными кораблями разных стран. Доступ всем остальным кораблям в нее был закрыт. Но спустя семь лет британское китобойное судно во время сильнейшего шторма оказалось случайно выброшенным на этот остров. Ни одной живой души китобои на нем не нашли, но зато везде были видны следы ожесточенной борьбы. При более тщательном обследовании выяснилось, что обитатели острова некогда разделились на два лагеря, которые, видимо, враждовали между собой, и в результате почти полностью истребили друг друга. Судьба остальных так и осталась неизвестной…
Вскоре после победы под малиновый перезвон колоколов кремлевских соборов на Красной площади состоялся парад по случаю победы над большевиками. Сначала торжественным строем прошли гвардейские полки, за ними ехали казаки, затем проследовали представители всех классов и сословий. Иван и Настя, стоя возле торговых рядов, могли наблюдать все это действо от начала до конца. После окончания парада они прогуливались по Тверской улице, и вдруг среди празднично наряженной нарядной толпы Иван заметил своего старого друга Борю Скворцова. После взаимных приветствий и радостных объятий Иван вдруг спохватился: