К сожалению, чтобы убедиться в справедливости слов Бориса, не надо было отправляться на фронт, а достаточно было просто дойти хотя бы до одного из московских вокзалов. Все они были забиты эшелонами, самовольно захваченными солдатами, которые толпами бежали с фронта домой. Сначала власти еще пытались хоть как-то бороться с этой напастью, но потом махнули на все рукой, понимая, что им это все равно не под силу. Впрочем, чтобы удостовериться в том, что армия не желает больше воевать, Ивану можно было даже и не отправляться на вокзал. Прямо на первом этаже их дома был оборудован госпиталь. Пока стояла теплая погода, раненые солдаты часто выходили на улицу погреться на солнышке и покурить. Все их разговоры сводились к тому, что на фронт они больше ни за что не вернутся, и едва поправившись, сразу же поедут по домам. Так что теперь уже даже самые отчаянные оптимисты не питали никаких иллюзий относительно скорой победы в войне…
Иван всегда был далек от политики, и, увлеченный учебой, почти ей не интересовался. Впервые лично ему пришлось столкнуться с большевиками в начале июля, когда они первый раз громко заявили о себе в Москве. По Тверской улице под лозунгами немедленного прекращения войны прошла мощная демонстрация рабочих и солдат московского гарнизона. В этом не было бы нечего особенного, если бы к тому времени уже не было известно, что в Петрограде подобная демонстрация переросла в попытку большевистского путча, закончившуюся вооруженными столкновениями и многочисленными жертвами. У властей были все основания полагать, что нечто подобное может произойти и в Москве. Естественно, Иван не мог остаться в стороне от столь грандиозных событий. С утра пораньше он вместе со своими друзьями, с которыми он вместе учился в Университете, занял удобную для наблюдения позицию возле памятника генералу Скобелеву. Однако к их некоторому разочарованию, ничего особенного на этот раз не произошло. Видимо, не чувствуя полной уверенности в своих силах, большевики не рискнули идти на крайние меры. Более того, Иван сам видел, как зеваки останавливали отдельных отставших демонстрантов, отбирали у них транспаранты с революционными лозунгами, а иногда даже и избивали.
После июльских событий большевики на некоторое время затаились. Вновь они вышли из тени после провала выступления генерала Корнилова. Однажды вечером за ужином Александра Никитична рассказывала, что сегодня она видела торжественную процессию из нескольких сотен человек, которая шествовала по улицам с красными знаменами под пение «Интернационала» и «Варшавянки», но почему-то в сопровождении вооруженной охраны. Поначалу она по своей наивности решила, что это идет очередная революционная демонстрация, но сведущие люди из толпы ей объяснили, что теперь так принято водить арестантов.
Оказывается, их арестовали летом на Западном фронте за отказ идти в наступление. Арестовать то их арестовали, а вот что делать с ними дальше, власти толком не знали. Конечно, в военное время в любой армии мира за подобный проступок полагается только одно наказание — смертная казнь, но в данном случае такой вариант никто даже не рассматривал, опасаясь самых негативных последствий. Сначала их хотели отправить в Витебск, в местную тюрьму, чтобы они там посидели некоторое время, а затем это дело можно было бы по-тихому замять, не создавая вокруг него общественного ажиотажа. Но арестанты просто отказались туда ехать, и на митинге проголосовали за то, чтобы самих себя вместе с караулом отправить в Москву. На Александровском вокзале их лично встретил комендант Бутырской тюрьмы, и еле уговорил сидельцев отправиться туда, куда им и положено, обещая создать в тюрьме самые благоприятные условия.
Антон Сергеевич только и смог выговорить:
— Да, дела! Власти в очередной раз наглядно продемонстрировали свою полную беспомощность. Теперь можно ждать чего угодно.
Через две недели этих арестантов, которых стали именовать «двинцами», освободили по приказу командующего войсками Московского военного округа полковника Рябцева. Затем они долго купались в лучах славы мучеников и страдальцев за правое дело. Чуть ли не ежедневно «двинцы» выступали на митингах в разных частях города, охотно рассказывая, какие неслыханные страдания им пришлось претерпеть от преступного режима Керенского.