Немедленно сотни пар Киллеров начали сдирать веревки, распиная жертв. Но некоторые из них действовали недостаточно быстро. Вот с партизана сняли путы — и он вырвался из рук Киллера, сунул руку в набедренную повязку, выхватил кинжал и сразу же вонзил его в сердце остолбеневшему Киллеру, подхватил «моргенштерн» умирающего, расплющил череп Киллера с молотком еще прежде, чем тот шевельнулся, зажал молоток в свободной руке и, размахивая молотком и «звездой», напал на Киллеров у соседнего креста. Десятки сангриан висели, вопя, на крестах, но десятки других вырвались на свободу, закалывали своих мучителей, освобождали распятых, подхватывали оружие упавших, слепо кидаясь во всех направлениях.
Организованная бойня превратилась в бурлящий хаос, когда Киллеры, уступавшие в численности, оправились, выхватили «моргенштерны» и начали приканчивать еще связанных сангриан, отбиваться от людей, завладевших ножами, «звездами» и молотками. Жаровни были перевернуты, кипящее масло проливалось и на Киллеров, и на Животных, кресты опрокинуты — на некоторых из них еще корчились истекающие кровью тела. Арена была колоссальной свалкой яростного бесформенного боя, сплетением тел и оружия и текущего масла, содрогающимся клубком сотен, тысяч отдельных убийств.
На трибунах Животные ликующе выли, Братья в немом шоке пялились вниз, широко открыв глаза.
Киллеры, в форме и переодетые, повскакивали на ноги, с винтовками в руках, с боевым кличем на губах, покрытых пеной. Две громадные секции черных и полуобнаженных Киллеров, окружающих Павильон, кричали стоя. Потом Фрейден услышал звук одинокого выстрела.
Тут же весь дальний конец стадиона ожил, расцветая тысячами вспышек пламени. Грохот стал оглушающим, когда Киллеры на трибунах стали отправлять яростный залп за залпом в разыгравшийся на Арене хаос.
Внизу десятки тел, Киллеров и Животных, были сметены чудовищным градом пуль. Поднялось огромное облако пыли от вонзавшихся в утрамбованную почву, образующую поверхность Арены, пуль. Воздух наполнился щепками, которые тысячи шальных пуль выдирали из деревянных крестов.
Киллеры продолжали стрелять. Звуки выстрелов слились в единый, сотрясающий землю рев, раскат непрерывного нарастающего стаккато грома. Залп за залпом обрушивался на людей на Арене, непрерывный ураган смерти, ливень свинца. Киллеры и Животные больше не сражались друг с другом — они, как сумасшедшие, кидались из стороны в сторону, ища прикрытия за дергающимися телами, падавшими повсюду вокруг них.
Фрейден мог видеть Моро, смутно различимого в пороховом дыму, ревущим что-то в свой рупор. Но Киллеры уже вышли из-под его контроля, из-под контроля кого угодно вообще, даже Моро не остановил бы их…
Потом Фрейден увидел, что делал Пророк. Он не мог остановить Киллеров, но он мог дать направление их ярости. Ближайшие к Павильону ряды Киллеров повернулись, нацеливая винтовки в направлении…
Фрейден схватил Софию, потащил ее со скамьи вниз, закрывая собой, под прикрытием героиновых голов, вместе с ней отполз под скамью, напрасно сжимая свой снипган.
Пули засвистели у них над головами, с визгом отскакивая от бетона, вонзаясь в стоящих героиновых голов, которые стали падать, обезумев, стреляя в Киллеров через всю ширину Арены. Тела валились перед ними, позади них, со всех сторон…
Моро начал действовать. Пока основной корпус Киллеров продолжал неистовый обстрел Арены, Пророк приобрел достаточный контроль над частью из них, чтобы приказать уничтожить Тыкв и ненавистных людей, которых торчки охраняли.
Фрейден взглянул на Вандерлинга, распростершегося рядом с ним.
— Теперь в любую минуту, — пробормотал Вандерлинг. — В любую минуту… — Пуля со свистом ударилась в бетон в нескольких дюймах от его головы, один из героинщиков позади вскрикнул, когда она рикошетом угодила в него. «Где, черт подери, наши люди? — дивился Фрейден. — Сколько можно тянуть волынку?»
Поднялся страшный рев, рев, который был слышен и за массированным огнем. Направление стрельбы вроде бы изменилось; пули больше не свистели над головой, и казалось, что огонь сконцентрировался на чем-то, находящемся точно внизу. Тыквы больше не падали; они ликующе кричали.
Фрейден осторожно встал и посмотрел на Арену.
Крепления больших ворот Арены были сорваны. Весь ближний к нему край Арены покрылся сплошным потоком людей в зеленых набедренных и головных повязках, солдат Народной Армии, вливавшихся на Арену, стрелявших на ходу из своих винтовок, — необоримый прилив людей, волной вздымающийся над Ареной по направлению к тому концу стадиона, где стоял Павильон, смывающий кресты ряд за рядом одним только весом своих тел, наступающих вперед, прижимающий оказавшихся на его пути Киллеров и Животных к дальней стороне Арены.