И тогда мне стало ясно, что я все делаю правильно. Ближайший коттеджный поселок рос. Даже если та придумка Светланы с редкими краснокнижными растениями прокатит, сюда все равно будут ходить люди. И начнут все больше нервировать Грыца. Если человек постоянно находится в напряжении, то рано или поздно сорвется. Думаю, с нежитью примерно то же самое.
Печать словно застряла в могучем дереве. Хотя, сдается мне, дуб вырос здесь намного позже, на вид ему было всяко меньше тысячи лет. Выглядел он, кстати, как у классика в книге. Разве что цепи златой не было.
Больше всего печать походила на старый, подернутой ржой амбарный замок. Такой можно встретить в заброшенных деревнях на огромных петлях. Там уже и стены у здания давно развалились, а замок висит.
Наверное, нельзя подходить к делу, заранее настраиваясь на провал. Однако критическое мышление и адекватную оценку собственных сил никто не отменял.
На мгновение даже показалось, что печать поддалась. Она завибрировала, зазвенели связывающие ее нити. А затем мой хист, который я пытался вложить в чужую печать вернулся обратно. Да с такой скорость, будто им из пушки выстрелили. А после руку точно обожгло. Я взмахнул конечностью, пытаясь стряхнуть боль и медленно поплелся обратно. Чуда не произошло.
Встретили меня по-разному. Митя почему-то облегченно выдохнул. Грыц грустно поглядел, явно рассчитывая на другой результат. А вот леший кивнул, словно бы сам себе. Как инженер, который спрогнозировал, что мост рухнет из-за критической нагрузки и тот развалился.
Затем батюшко и вовсе сделал неожиданное. Прижал указательный палец к губам, а после показал четыре на другой руке. И я все понял. Раньше четырех рубцов мне сюда соваться нет никакого смысла.
– Не переживай, Грыц, – подошел я к нежити. – Мы обязательно разберемся с твоей проблемой. Даю тебе честное слово.
И на секунду мне показалось, что в глазах бородатого коротышки мелькнуло нечто вроде надежды. Если нежить вообще может надеяться.
Глава 17
Как выяснилось, у меня был вполне обустроенный и неплохой быт. Когда мы приехали из леса, нечисть сразу начала шуршать по хозяйству. Бес засел за чисткой картошки, одновременно поджаривая наггетсы, а черт побежал растапливать баню.
Нет, дело не в том, что я достиг небывалых высот в педагогике. Просто попрощавшись с лешим и Грыцем, я сел в машину и сурово сдвинул брови. И не раздвигал их до самого дома.
Наверное, у меня на лбу теперь такая морщина, которую никакой утюг и косметолог не разгладит. Но внутри было колоссальное чувство неудовлетворенности. Когда что-то долго и упорно делаешь, а на выходе получается нечто далекое от финального результата.
Однако день, передавший эстафетную палочку подступающему вечеру, и не думал сбавлять обороты. Под самым Выборгом я проколол правое заднее колесо. Практически на ровном месте.
Хотя, мне надо было написать книгу, которая бы называлась «На ровном месте». И каждая глава бы начиналась с того, как со мной приключалось очередное несчастье без всяких предпосылок. Думаю, книга бы имела грандиозный успех.
Я даже не понял, что именно случилось. Судя по всему, наехал на здоровенный гвоздь или какую-то острую железку. Осталось в очередной раз похвалить Антоху, который содержал машину в идеальном состоянии. Вот и запаска у него оказалась не хуже основных колес. Как и домкрат в багажнике. Вообще, я мимоходом обнаружил там набор ключей, головок, динамическую стропу и много всяких полезных штук. А ведь забирают магнитолы, чехлы, коврики и прочее. Антоха, мне кажется, я не достоин твоей машины. Потому что о домкрате вспомнил именно сейчас.
Колесо я успешно поменял, однако никакой радости данная процедура мне не добавила. Это еще хорошо, что на ближайшей СТО удалось заклеить прореху. Но времени на всем я потерял порядочно.
Второй удар был нанесен союзом бабки и кассира, которые объединились, чтобы окончательно испортить мне вечер. Божий одуванчик в очереди передо мной стал спорить, что цена не соответствует действительности, здесь все мошенники и вообще – такую страну развалили.
Вот только кассир, вернее самая старшая хозяйка кассы, не стала посыпать голову пеплом. Судя по комплекции и генеральскому взору, эту масштабную тетеньку следовало помещать в конце какого-нибудь уровня, как финального босса. Суть в том, что взгляды на развал СССР и ценники в магазине у нее оказались диаметрально противоположные.