Он накинул плащ и сгреб связку ключей с полки.
— Врунишка, — бросила Майя ему вслед. — Ты так и не научился лгать.
У гаража его остановил голос Дремова.
— Тарас Васильевич, — умоляюще произнес он. — Только с нами.
Петровский остановился в полном недоумении.
— Что, тоже Тополев? — безнадежно спросил он.
Дремов утвердительно вздохнул.
— Ну, Антон…! — взмахнул Петровский руками. — Ну, начальник!
Он засунул ключи в карман плаща и решительно спустился к калитке.
Дремов молча ее отворил.
— Вы в курсе? — тихо спросил он.
— Куда садиться? — кивнул Петровский.
Уже в машине, на заднем сидении, Тарас позволил себе тихо выругаться. Неделю назад на собрании руководителей отделов было принято решение о назначении Антона Тополева начальником службы безопасности «Полночи». И он, Петровский, это решение, на свою голову, утвердил.
Антон Тополев, как всегда подтянутый и молодцеватый, лично встречал машины на стоянке.
— Как добрались? — озабоченно спросил он у вылезающего из машины Дремова, словно не замечая Тараса. — Хвоста не было?
Дремов покосился на переполненного негодованием Петровского.
— Был, причем огромный! — ответил тот и подхватил Тополева под локоть. — Пойдем-ка, пообщаемся Антон.
— Ты что себе позволяешь, а? — зло прошипел Тарас, когда они удалились на достаточное расстояние. — В шпионские игры вздумал поиграть?
— Какие игры, Тарас Васильевич! — взмолился Тополев. — Боже упаси! На вас два нападения пытались совершить!
— Последних, насколько я понимаю, было двое, — вскользь заметил Петровский. — Ну, и что?
— Как, ну и что? Убьют ведь в конце-концов!
— Ты что забыл, кто я такой? — грозно поинтересовался Петровский. — Забыл?!
— Тарас Васильевич…!
— Значит, так, Антон. Немедленно прекрати всю эту возню. У меня есть дела, много дел, и есть личная жизнь. Или ты и на Сбор со мной телохранителей отправишь?
— Сегодня?
— Да.
— Отправлю, — упрямо ответил Тополев. — Что хотите, делайте, а все равно отправлю. И не одного.
Тарас сплюнул в сердцах и, подняв голову, несколько мгновений смотрел на бездумный стремительный бег облаков по солнечному октябрьскому небу.
— Мне всегда нравилась твоя ответственность, — сдерживаясь, произнес он. — Но иногда ты явно перегибаешь палку.
— В чем, Тарас Васильевич? — почти возмутился Тополев. — Я просто стараюсь выполнить возложенные на меня обязательства. Причем, вами же и возложенные, заметьте.
— Ладно, — сказал, помолчав, Петровский. — Ты можешь объяснить мне поподробнее, что сегодня случилось?
— В кабинете, Тарас Васильевич, — нахмурился Антон. — Сегодняшнее происшествие я буду обсуждать только в кабинете.
Агамемнон Рождественский
Все оказалось вовсе не так просто, как планировал молодой кладоискатель.
Легендарная деревня бывшей дворянки Рождественской оказалась не в ста пятидесяти, а почти в двухстах пятидесяти километрах от Москвы. Это выяснилось, когда два исследователя угрюмо тащились в пробке перед Люберцами.
Агамемнон листал карту и делал глубокомысленные замечания. В общем-то, все они сводились к издевкам над названиями грядущих населенных пунктов.
Гриша тер глаза и старался не врезаться в зад старенькой «Ауди», которая то резво набирала скорость, то, казалось, вставала, как влитая, посередине запруженной дороги. После Люберец стало немного полегче. Тут-то и открылась суровая правда.
— Ну, ты и гад! — возмутился Гриша. — Что ж ты вчера дураком прикидывался?
— Сам не знал, — отрезал Агамемнон. — Мать вчера сказала.
— У нас бензина не хватит, — тонко намекнул Палий.
— А мне мать денег дала, — невозмутимо ответил руководитель экспедиции. — Должно хватить.
— Мне кажется, она тебе не только денег дала, — подозрительно заметил Гриша. — Что в сумках?
Отправка поисковой партии сильно задержалась из-за сбора трех огромных баулов, которые Агамемнон и его мама с трудом разместили в обширном в обычное время багажнике.
— Подарки для прабабушки. Ну и так, кое-что.
— Кое-что… это что?
— Носки, смена белья, кое-что из теплой одежды, — неохотно признался Агамемнон. — Еда в дорогу.
— Понятно, — кивнул Гриша, начиная злиться. — Знаешь, что мне кажется? Что ты с твоей маманей решили прабабку навестить. А меня просто как транспорт использовали. И нет там никакого клада. Ни деда-фальшивомонетчика, ни денег. Так ведь, признайся, а?