— Тогда моли бога и, самое главное, сам эти патроны не используй, — посоветовал Дима.
— А ты мне студентика моего найди.
Богом в жизненной ситуации Немченко был Голос. Но обращаться к нему сразу не хотелось. Мы и сами с усами, подумал Вадим. Он с тоской вспомнил героев голливудских ужастиков. Там все получалось споро и предельно ясно. Оборотней или вампиров валить? Не вопрос — немедля находятся серебряные пули нужного калибра. Может, пули эти в Штатах по супермаркетам лежат? Эх, живут же люди…
— Так как, Сань? — повторил мучающий его вопрос Немченко. — Звонил он? Получается?
— Да вроде бы, — буркнул тот, не отрываясь от дороги.
— Ты чего такой загруженный?
Саня сдавленно вздохнул.
— Знаете, Вадим Дмитриевич, — произнес он, — что-то мне совсем паренек Гарина не понравился.
— Что так?
— Мутный он какой-то.
— А ты что — простой? — хохотнул Немченко.
— Простые в поле пашут, — ответствовал Сашок, поморщившись.
Вадим давно заметил, что у Сани существовал обширный запас домашних заготовок. В любом сложном жизненном эпизоде, Сашок, усиленно шевеля мозгами, использовал именно их. Выкладывал и, оставляя время оппоненту на размышление, пытался найти выход.
— Сань, — ощутив раздражение, сказал Немченко, — ты чего, крестьянин что ли? Хорош лечить.
— Все одно он мне не понравился, — после паузы констатировал Сашок.
— Мне тоже, — добавил Костик с заднего сиденья.
— Relax, — ответил Немченко, вновь присосавшись к фляжке. Все остальные смолкли, пораженные его языковыми способностями. — Закончили на этом.
— А песня-то тут причем? — недоуменно поинтересовался Сашок.
— А для порядка.
Планы Вадим просмотрел несколько раз и поймал себя на мысли, что дом у Петровского почти точная копия его. Три этажа, подвал с бассейном и сауной. Наверное, так же хреново прогревается зимой, подумал Немченко. Кирпич все-таки. Или Тарас уже прикупил себе модные накладные электрические батареи?
— Лена! — рявкнул Вадим, поднимая голову от монитора.
Его опытная, прошедшая огонь и медные трубы, секретарша Леночка появилась в дверях. Отменная фигурка, обтянутая деловым костюмом, смазливое личико и полная готовность угодить любым прихотям шефа всегда радовали Немченко.
— Да, Вадим Дмитриевич?
— Саня не объявлялся?
— Нет еще, — нахмурила Лена высокий лобик. — Найти?
— Давай, — кивнул Немченко. — И лимона еще.
— Может, хватит, Вадим Дмитриевич? — поморщилась Леночка.
— А может, доклад? — ухмыльнулся Немченко, махнув рукой на кожаный диван в углу кабинета.
— Не могу, — улыбнулась Лена. — Только если устный.
Она очень ревностно относилась к критическим дням.
— Не-е… Тогда давай Сашка и лимон.
— Как скажите, — недовольно сказала Лена и удалилась, прикрыв за собой дверь.
Хорошая девка, подумал Вадим. Только муж у нее козел. Слишком ревнивый. Хотя, конечно, есть у парня причины. Су-ще-ствен-ные.
Саня появился в дверях, когда Немченко уже махнул пару стаканов.
Он с гордостью поставил на стол патрон от дробовика. Молча отошел назад, любуясь.
Немченко полюбовался тоже.
— Это что? — спросил он с определенным недоумением.
— Серебряные пули, — гордо ответил Сашок.
Вадим поднял патрон и повертел в руках.
— В смысле — серебряная дробь? — уточнил он.
— Ну, да.
— А патроны к автоматам где?
— Шеф, — оскорбился Сашок, — мы чего — тульские токари что ли?
— А что брались тогда?
— Ну, вот же, сделали…
Немченко вытаращил глаза.
— Ты вообще представляешь себе, куда мы едем? — осведомился он. — Это тебе чего, охотничьи угодья что ли? Да там, в этом поселке, наверное, через одного — коттеджи с охраной. На одном конце поселка пукнешь, на другом уже стволы заряжают. Ты мне предлагаешь с дробовиками туда на сафари в полночь приехать? Или срочно к ним глушители разрабатывать?
— А чего? — вытаращился Сашок в свою очередь.
— А ничего! — заорал Немченко и одним движением смахнул патрон на пол. — Откуда серебро взял?
— Ложки из буфета расплавили.
В Немченко закипело бешенство. Он стиснул зубы так, что они захрустели.
— А освятить нельзя было?
— Пробки же, — пожал плечами Сашок. — А ближайшая церковь от нас — полгорода проехать.
Вадим стиснул кулаки под столом.
— Сань, — поднял он голову, — признайся мне: ты — дурак, или прикидываешься?
Сашок заворочал густыми бровями, что означало крайнюю степень умственного труда.