— Обижаете, — ответил Верблюд. — По крайней мере я знаю, чем винчестер отличается от оперативной памяти, а папка от файла. Ну а когда я был здоровым, то умел печатать «слепым методом», причём всеми десятью пальцами.
На лице Ильи отразилось недоверие.
— Современная бюрократия, в том числе и военная, давно пересела с бумаги на компьютеры, — пояснил Верблюд. — Правда, бумажек почему-то меньше не стало.
— Тем лучше, — Илья вновь склонился над клавиатурой. — Приступим к первому уроку.
— На мониторе перед Верблюдом раскрылся графический файл с какими-то закорючками.
— Это и есть алфавит дитарского языка, — пояснил Илья. — Впрочем, изучать его вы будете постепенно, по мере освоения новых слов. Специально для вас я составил цикл уроков дитарского языка. В его основе лежит курс русского языка для иностранцев.
— А почему именно на основе русского, а не английского? — тут же поинтересовался Верблюд.
— Как ни странно, по своей структуре дитарский язык ближе всего к русскому. В нём также нет артиклей, чёткой структуры предложений, зато есть шесть падежей.
— Тем лучше, — Верблюд улыбнулся.
Глава 5. Сбылась мечта идиота
— Осторожно, здесь порог, — левая рука что было сил вцепилась в подлокотник.
Толку от предупреждения ноль, Верблюд плотнее сжал губы. Без помощи правой руки его всё равно будет болтать и трясти в инвалидном кресле будто чайную ложку в пустом стакане.
— Ага, вижу, — из-за спины выглянул Николай Павлович. — Сейчас я вас приподниму.
Инвалидная коляска плавно наклонилась назад. Передние колёсики худо-бедно перелетели через порог. Но коварное препятствие тут же ударило по гораздо более высоким задним. Верблюд опять, который раз за последний час, дёрнулся всем телом вперёд. Мышцы на левой руке взвыли от боли. Николай Павлович как-то не догадался хотя бы привязать Верблюда простой верёвкой к спинке инвалидного кресла.
— Осторожней, — Верблюд недовольно поморщился.
— Простите, Геннадий Григорьевич, стараюсь как могу, — голос Николая Павловича хрипит от натуги.
Секретный объект совершенно не приспособлен для инвалидов-колясочников. Здесь начисто отсутствуют пандусы и специальные дорожки. Хорошо, что хоть кресло без проблем пролезло через все стандартные дверные проёмы.
Длинный коридор жилой части «Синей канарейки» закончился перед металлической дверью с массивными запорами. Самое ужасное — это высокий стальной порог, о который так неудачно и больно ударились колёса инвалидной коляски. Дальше стало ещё хуже, зато гораздо интересней.
За миллионы лет вода проточила в глубинах Юланской горы огромный лабиринт пещер. Под резиновыми колёсами коляски заскрипел природный камень. Вдоль стен потянулись длинные гирлянды светодиодных светильников. Впрочем, освещения ровно столько, чтобы можно было пройти и при этом не расшибить лоб о низкий столб или врезаться в стену.
Николай Павлович самоотверженно толкает коляску вперёд и только вперёд. Через шелест шин то и дело прорывается его тяжёлое дыхание. Бывший десантник слишком давно забросил физические тренировки, и вот теперь последовала расплата. Время от времени на пути попадаются боковые ответвления. Большая часть из них уходит в темноту.
Поворот, ещё поворот. Каменный потолок едва не обрил Николая Павловича налысо. Словно свет в конце тоннеля, пара ярких фонарей освещает стальную дверь. Вместо замка квадратная панель с рядами выпуклых кнопок. Впрочем, по соседству можно разглядеть щель для пластиковой карточки.
Николай Павлович торопливо провёл через щель пластиковую карточку, дверь тут же распахнулась. Внутри самый обычный пост охраны. На стене куча экранов, в левом углу широкая лавка с подголовником. Пара дюжих охранников поднялась навстречу. Верблюд наморщил лоб. Лицо того, что повыше, кажется знакомым. Вполне возможно, что когда-то им довелось служить в одной части.
Но это ладно. Верблюд даже попытался приподняться в инвалидном кресле. Его внимание тут же приковала квадратная бронированная дверь. Большое колесо точно посередине сияет от наведённого блеска. Неужели? Аж дыхание спёрло. Щёки тут же обдало жаром. Неужели там, там, на самом деле она? Та самая «малахитовая комната»?
Ровно четыре месяца и четыре дня Верблюд прожил на секретном объекте. Как бы ни хотелось, но выбраться из личной палаты ему довелось от силы раз семь. Причина столь ярого домоседства всё та же — секретный объект совершенно не приспособлен для инвалидов-колясочников. Впрочем, и смотреть-то было особо не на что. Если разобраться, то офис провинциальной мэрии закопали под землю и не более того. Единственное, в «малахитовую комнату» Верблюда так и не пустили. Всё это время ему пришлось довольствоваться многочисленными фотографиями.