— А если не станет? — грозные очи Михаила Владимировича раскалёнными копьями проткнули физика насквозь. — А если в игре доброволец так и останется инвалидом, да так и помрёт прямо в Стартовом меню?
Вот что значит бывалый начальник, Николай Павлович отступил в сторону. Михаил Владимирович с ходу нашёл самое уязвимое место в гениальной идее штатного физика. Былой энтузиазм тут же слетел с Алексея Остовского. Произошло чудо местного значения — учёный застыл с распахнутым ртом.
Алексей Игоревич Остовский никогда не служил в армии. Гениальный мальчик Лёша сразу же после школы легко прошёл в Бауманку. Что такое армейская дисциплина и субординация он не знает и знать не хочет. Если Алексею Остовскому в голову тюкнула «гениальная идея», то он будет носиться с ней как белка в колесе, пока не вывалит её на кого-нибудь. Очень желательно на того, кто облечён властью, дабы как можно быстрее воплотить её в металл, либо в другое физическое тело. Ну а проскочить через приёмную, мимо стола секретарши, для гениального головастика такой пустяк.
Шурочка, или, официально, Александра Васильевна Абрикосова, рассерженной фурией замерла на пороге кабинета. На её лице застыло жуткое недовольство. Того и гляди, глаза начнут метать молнии. В светлой блузке и в длинной юбке цвета голубой стали Шурочка, как никогда, похожа на строгую училку. Да и возраст у секретарши подходящий — больше сорока пяти лет. Михаил Владимирович не признаёт «молоднявых вертихвосток».
Единственное, что до сих пор спасает Алексея Остовского от немедленного увольнения с последующим расстрелом у ближайшего болота, так это его талант учёного. Да, его «гениальные идеи» редко выдерживают проверку на прочность и логику, зато, как ни странно, часто дают толчок для различных исследований и оригинальных опытов. Всё, буквально всё, что только удалось узнать достоверного о космическом корабле инопланетян, «Синяя канарейка» обязана буйной фантазии штатного физика.
— Ну да, — копна волос на голове Алексея Остовского вновь качнулась, — такой вариант развития событий вполне возможен. Зато, если инвалид сумеет пройти через Стартовое меню, то в самой игре ему могут оказать гораздо более продвинутую медицинскую помощь. Это же…
Глаза Алексея Остовского заблестели от восторга, а грудная клетка вздулась на манер кузнечных мехов и тут же опала. Господи, Николай Павлович закатил глаза, «гениальная идея» опять тюкнула физика прямо в коридоре. Времени на обдумывание у него было ровно столько, чтобы добежать до кабинета начальника.
— Это гениально! — Алексей Остовский шумно выдохнул. — Таким образом, инвалиду могут отрастить руку или ногу. Не говоря уже о глазах, ушах…
— Хорошо, хорошо, — Михаил Владимирович торопливо перебил штатного физика, — я обязательно как следует обдумаю вашу идею и дам разрешение на эксперимент. Может быть дам, — торопливо добавил руководитель «Синей канарейки».
— Обязательно обдумайте и дайте, — от радости Алексей Остовский расцвёл как роза в мае.
— А вы пока вернитесь к своим делам, — поднажал Михаил Владимирович. — Вас ждёт величайшая загадка на земле. Ведь именно вам выпала величайшая честь раскусить её.
— Да, да, конечно, — Алексей Остовский развернулся. — Загадка… Величайшая…
Словно лунатик, которого поднять подняли, а разбудить забыли, штатный физик вышел из кабинета. Секретарша Шурочка торопливо, но аккуратно, закрыла за Алексеем Остовским дверь.
— Беда мне с этим гением, — Михаил Владимирович извлёк из нагрудного кармана носовой платок. — Никакого понятия о дисциплине и субординации. Может, — носовой платок прошёлся по широкому лбу руководителя, — отправить его на пару лет в армию, на срочную службу.
— Самый быстрый и верный способ спровадить гения, это внимательно его выслушать и пообещать содействие, — заметил Николай Павлович.
— Что я только что и сделал, — толстые пальцы Михаила Владимировича затолкали носовой платок обратно в нагрудный карман. — Иначе Алексей Игоревич застрял бы в моём кабинете часа на два и с пеной у рта принялся бы доказывать собственную правоту. Поверь, — глаза руководителя уставились на Николая Павловича, — такое раньше бывало, причём не раз. Дай бог, уже завтра наш гений забудет свою бредовую идею.