— И не будет! — поспешно добавил помощник президента.
— Контрреволюционные речи ведёте! — нахмурился Егор, — Смотрите, доиграетесь! Надо верить в светлое будущее. Всё у нас будет. Со временем, конечно.
Егор порылся в кармане и выудил оттуда перманентный маркер:
— Что бы вы без меня делали… Рисуйте на майках полоски, да поживее! Да не вдоль, а поперёк, ёшкин корень! А теперь — все на штурм! Ура, товарищи!
Полиция нажала, и под её давлением революционно настроенные матросы стали просачиваться внутрь дворца.
В коридорах дворца было прохладно и сумрачно. Играла музыка. Когда революционеры распахнули двери в большую залу, раздался истошный визг, и группа худосочных тектусианок в балетных пачках рванулась к раздевалке. Балетмейстер гневно выпятил нижнюю губу, встал в третью позицию и возмущённо вопросил:
— Что всё это значит?!! Здесь не балаган, а храм искусства!
— Для нас важнейшим из искусств является кино, — отрезал Егор, — А вы, собственно, кто?
— Директор дворца культуры в отпуске, я временно исполняю его обязанности.
Егор заглянул в шпаргалку и ответил:
— Которое тут временное — слазь! Кончилось ваше время!
На улице что-то оглушительно грохнуло, и окна заволокло пылью. Балетмейстер упал в обморок. Революционные матросы подмяли полицию и бросились врассыпную.
— Та-ак! Кажется, началось! — нахмурился Егор, бросаясь к выходу.
На улице пахло порохом. Проспект был завален грудой битого стекла и бетонных обломков. Ошарашенные жители, чихая от пыли, со страхом взирали на руины. Егор снова сжал в кулаке шлемофон и полез на автопогрузчик толкать речь:
— Товарищи! Подлые империалисты не сдаются без боя! Они думают, что нас можно сломить! Но они глубоко заблуждаются! Не дадим задушить революцию, товарищи! Отомстим за наших погибших братьев!
— Вы о чём? — перебил его помощник президента, — Не было никаких погибших. Перед запланированным взрывом, согласно правилам, всё население было эвакуировано на безопасное расстояние.
— А кто его планировал?
— Ну, как же, согласно вашей инструкции… До основанья, а затем…
— А, ну да… Ну… Тогда… Тогда все на борьбу с разрухой, товарищи! Пусть каждый возьмёт по лопате и внесёт свой вклад в общее дело!
— Ни о каких вкладах мы не договаривались! — запротестовал президент, — Кто будет платить проценты с этих вкладов?
— Да нет, вы неверно поняли мой переводчик. Все должны взять лопаты и убрать мусор.
— Для этого существует экскаватор! — ядовито заметил помощник президента, — И вообще, я не понимаю, зачем было рушить хорошие, крепкие строения!
Долго молчавший мультипереводчик, уловив эмоциональный поток Егора, разразился целой серией «бипов», периодически прерываемых фразой: «твоего родителя женского пола…»
— Между прочим, он до сих пор без банта! — злорадно заметил Егор, — Значит, он против революции! Чтобы он впредь не совал нам палки в колёса, предлагаю поставить эту контру к стенке!
— Вы полагаете, это может помочь? — задумался президент.
— Всенепременно!
Президент кивнул, и охрана, невзирая на протесты помощника, уволокла его и прислонила к ближайшей стене.
— Выполнено, — сказал президент, — Что дальше?
Егор заглянул в шпаргалку.
— Далее следует пустить его в расход.
— Что это значит? Сократить зарплату?
Егор снова заглянул в шпаргалку.
— Это значит, его следует расстрелять из огнестрельного оружия. По законам революционного времени.
— Помилуйте! — ужаснулся президент, — На Тектусе нет огнестрельного оружия!
— Его счастье! Тогда предлагаю судить его революционным трибуналом и посадить в тюрьму. Потом перекуём как-нибудь, в свободное время.
Президент вздохнул:
— Понимаете, тектусианцы очень законопослушны. Поэтому самыми ненужными строениями на Тектусе оказались здание суда и тюрьма. Их-то мы и взорвали.
— Это вы поторопились! — огорчился Егор, — Куда же теперь сажать врагов революции? Впрочем, чёрт с ним, будем считать, что он условно арестован и привлечён на общественно-полезные работы. Только пускай ляжет на дно и молчит, как рыба, иначе я за себя и за революцию не ручаюсь.
— Боюсь, что и это невозможно, — потупился президент, — Дело в том, что наши рыбы живут на суше и любят петь.
— Вот всё у вас не как у людей! — чертыхнулся Егор, — Как можно работать в таких условиях?
— Но мы очень на вас надеемся. Всё уже зашло так далеко, что отступать некогда. Мы готовы выполнить все ваши инструкции.