– Por favor. Она скоро вернуться домой. Я подождать ее здесь. Тогда бери меня.
Геррера наклонился и тихонько заговорил ей что-то по-испански. Наконец женщина успокоилась, преодолев свой страх. Он помог ей подняться, и женщина посмотрела на пришедших с благодарностью. Она закрыла глаза, прошептала какую-то молитву и провела их к диванчику напротив входной двери. Потом взбила подушки и в знак почтения убрала со скамеечки для ног пластмассовую крышку. Подошвы Тима и Медведя были выпачканы в грязи, и они поставили ноги на пол. Но она настояла, чтобы гости опустили ноги на чистую ткань, очень при этом обрадовавшись.
Геррера прошел за ней на кухню, освещенную свечами. Тим щелкнул выключателем лампы, стоявшей сзади, но лампа не загорелась. Очевидно, заупокойные свечи служили здесь и для практических целей. На подставке лампы лежало несколько использованных чайных пакетиков.
Пока старушка возилась над раковиной, Геррера негромко ее расспрашивал. Наконец, она появилась перед гостями, гордо держа поднос с четырьмя дымящимися кружками. Она оторвала высохший пакетик от подставки лампы и плюхнула в свою кружку. Затем она достала из буфета новую упаковку чая, сняла с нее пленку, открыла и достала свежие пакетики. Она раздала гостям чашки и одобрительно закивала, слушая их причмокивание.
– Вы ведь спасете мою Марисоль? Вы найдете ее?
– Мы сделаем все, что в наших силах, – ответил Тим.
Она говорила с Геррерой минут двадцать. Тим и Медведь плохо понимали по-испански, поэтому Геррера время от времени прерывался и объяснял то, чего они не уловили. Они узнали много чего о самой Марисоль, но никак не могли найти разумное объяснение ее похищению. Старушка, должно быть, прочитала разочарование в лице Тима, потому что перед уходом схватила его за руку и спросила:
– Вы вернете ее мне?
После суток тяжелых испытаний Тима больно резанул этот вопрос. Его нервы были на пределе.
– Мы сделаем все возможное.
Она посмотрела на Герреру, который перевел эти слова, и ее плечи опустились. Мимо промчались два скейтбордиста, их доски подпрыгивали на трещинах тротуара.
Медведь и Геррера пошли к машине. Тим задержался на дорожке и обернулся. Приземистая и немного размытая в потемках фигура старой женщины все еще была видна на крыльце. Зажженные свечки отбрасывали оранжевые блики на стенах позади нее.
– Спасибо вам. – Он жестом изобразил кружку, поднесенную к губам. – За чай.
Ее взгляд на мгновение потеплел, и дверь со скрипом захлопнулась.
22
Приглушенные женские всхлипывания эхом отдавались под высоким потолком мрачного заброшенного склада. Водопроводная труба дала течь, и стена за ней была покрыта ржавыми подтеками. В воздухе пахло сыростью и горьковато-сладким зловонием плесени. Мокрый гипсокартон покоробился, местами вырвавшись из-под гвоздей с большими шляпками. Перегородки и боксы разделяли бетонное пространство, образуя лабиринт – узкие проходы, резкие повороты, тупики. В рабочих помещениях поломанное оборудование соседствовало с разбросанным хламом – мятыми конвейерными ремнями, ржавыми железными пластинами и россыпями болтов.
Ковер из производственного мусора тянулся до самого административного отделения, бетонный пол был пропитан маслом. К запаху ядовитых испарений примешивались еще не осевшие выхлопные газы четырех «харлеев» и «индиана». Дэн сидел за столом управляющего, потирая ладонью щетину на подбородке. Кейнер, Вождь и Козел расположились в креслах напротив; они казались такими деловитыми, будто подводили итоги работы за очередной квартал. Зарубцевавшаяся кожа на лице Козла нагрелась; с другой стороны лица, где были поры, сочилась влага. Кейнер крутил на пальце тяжелую приводную цепь.
Том-Том стоял в дверном проеме, в нетерпении оглядывая складские помещения.
– Что за дурацкое место?
Дверь чулана за спиной Дэна задребезжала. Снова послышалось всхлипывание, затем глотательный звук; потом за дверью зашмыгали носом.
Охотничий нож вонзился в стопку бумаги слева от Дэна; красные камни, обрамляющие скалящийся череп, вспыхнули на рукояти. Дэн поднял нож и покачал его между большим и указательным пальцем; затем медленно опустил острие на промокашку, лежавшую на столе. Он легонько покрутил ножом, прорезая отверстие в тонкой бумаге, а потом наклонился и дунул на промокашку; две ее половинки разлетелись по обе стороны от лезвия. Дэн удовлетворенно облокотился на спинку кресла.
Раздался приглушенный визг, и дверь снова затряслась на петлях.
Кейнер тихо прорычал, едва шевеля губами:
– Давайте уже заткнем ей пасть.
Ворота склада лязгнули, и в проеме возник столб света; послышались хлопки холостых оборотов. Это был Бубновый Пес; он объехал поломанные механизмы, подрулил прямо к столу и заглушил мотор, потом снял седельную сумку и бросил на стол перед Дэном; в ней брякнули какие-то инструменты.
Дэн открыл сумку и, заглянув внутрь, улыбнулся.
– Отлично. – Движением глаз он указал на закрытую дверь чулана. – Сейчас повеселимся.
Вождь пошел куда-то в глубь помещения, Том-Том радостно вскрикнул и вприпрыжку побежал за ним. Кейнер дернул дверь чулана. Марисоль Хуарес лежала, прижавшись к дверной коробке; ее заломленные руки, связанные на запястьях, были вытянуты вдоль широкой спины. Полоса клейкой ленты сжимала ее пухлые щеки, натерев ссадинки на коже. Вдоль губ текли сопли; крашеные волосы завились от пота. Она пыталась отодвинуться назад, но чулан был слишком мал.
Бубновый Пес осмотрел ее и кивнул:
– Сгодится.
Козел и Кейнер легко подняли девушку, несмотря на ее немалый вес, посадили в кресло и разрезали скотч на лице, запястьях и лодыжках.
Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы отдышаться, и отвела волосы по сторонам.
– Пожалуйста, не насилуйте меня.
Козел рассмеялся:
– Мы не путаемся с мексикашками.
– Зачем я здесь?
– Чтобы заткнуться, – ответил Кейнер.
Он, Козел и Бубновый Пес снова сели вокруг стола, храня почти равнодушное молчание. Взгляд Марисоль упал на разрезанную промокательную бумагу, поверх которой лежал нож с инкрустацией. Ее грудь дернулась, и она испуганно задышала. Дэн посмотрел на нее, затем на лезвие; на его лице отразилось удовольствие.
Из глубины склада послышался металлический скрип. Страх Марисоль становился все сильнее; скрипящий звук приближался. Тонкий бежевый лиф прилип к ее вспотевшему телу, словно пленка.
Раздался голос Том-Тома – он насвистывал «Свадебный марш», то и дело посмеиваясь. Марисоль испуганно вглядывалась во мрак; Дэн смотрел на нее взглядом садиста.
Скрежет металла по бетону стал невыносимым, предвещая скорое появление самого металлического предмета.
Марисоль закричала:
– Что я вам сделала? Зачем я вам нужна?
Дэн оскалил рот, сдвинув челюсть набок.
– Ты не нужна нам, сучка. Мы просто на тебе потренируемся.
Появился Вождь, волоча за собой какую-то громадину, которая через секунду появилась в проеме стены. Стол для бальзамирования из нержавеющей стали. Том-Том толкал его сзади, переполненный восторгом.
Откуда-то глубоко из груди Марисоль вырвался пронзительный визг.
– Господи, не убивайте меня!