– Я уже был практически у цели. – Рич встал, насупившись, и Медведь сделал шаг ему навстречу. – Я был совсем рядом. Оставалось несколько дней, может быть, даже часов. Я проник в главный пункт распространения – мастерскую Оглобли Дэнни. Она взаимодействует с распространителями из всех филиалов. Прошу прощения, взаимодействовала. Теперь это звено потеряно.
Его злобное лицо внезапно смягчилось, стало печальным. Вспомнив, как Рич посмотрел на тело Даниэллы, когда они выходили из мастерской, Тим подумал, что он, играя свою роль, мог зайти в отношениях с ней слишком далеко.
– И чем же все закончилось? – продолжал Рич. – Вы вломились туда, открыли огонь и послали к чертовой матери весь наш план действий.
Таннино встал и положил кулаки на стол.
– Вы влезли своими грязными ботинками в наше санкционированное расследование и еще смеете заявлять, что мы вам помешали? Вы должны были предупредить нас, что мастерская в разработке. А твое взаимодействие, – он посмотрел на Мелейна, – заключалось только в том, чтобы хихикать в кулачок на наших собраниях и играть в игру под названием «Отыщи мои материалы сам». Что мы должны были делать? Мы гонялись за этими подонками, не имея на них практически ничего. А вы в это время еще и палки нам в колеса вставляли.
– Мы потратили целые месяцы на то, чтобы внедрить к ним нашего парня, и не имели права раскрыть его кому бы то ни было, – ответил Мелейн.
– Вы бы и не раскрыли его, если бы предупредили нас о мастерской. А еще вы не дали нам допросить Козла Пурдью, которого мы задержали.
– Мы не могли позволить допрашивать кого-либо из «грешников», пока Рич был там. Надеюсь, вы понимаете, почему.
– Куда вы запихнули Козла?
– Он теперь бесполезен. – Мелейн кивнул Тиму: – Ты слишком уж крепко засадил ему в лицо.
– Мы рисковали своими задницами, доставая его, а вы его упрятали, – сказал Медведь.
– Достаньте кого-нибудь другого.
– Достанем. – Тим посмотрел на Рича.
– Знаете, почему все так не любят ФБР? – спросил Таннино. – Потому что у них нет леса, но каждый – дерево. Если когда-либо было межведомственное взаимодействие…
– Послушайте, – сказал Мелейн, – ведь сейчас мы пытаемся наладить взаимодействие.
– Единственная причина этого, по-видимому, то, что ваш вонючий агент сейчас сидит в моем изоляторе.
– Для вас, судебный исполнитель, не должно быть новостью, что федеральные органы иногда действуют вразрез. Вряд ли погоня за беглыми преступниками стала бы для вас делом первостепенной важности, если бы не были убиты двое ваших людей.
Тим медленно произнес, стараясь сдерживать гнев:
– Двое наших людей, – его голос задрожал, – и еще двое гражданских лиц и тридцать восемь байкеров из клуба конкурентов, вот и посчитайте, сколько всего было убито.
Мелейн спокойно посмотрел на Тима:
– Относительно скромные ставки для игры, в которую мы вовлечены. Мы не можем позволить и не позволим аль-Фат наполнить свою казну.
– Вы должны понять, что это не может служить оправданием.
– Послушайте, – сказал Смайлз. – Я знаю, вы принимаете это расследование близко к сердцу. Мне жаль, что погибли ваши приятели, но мы не могли надавить на бродяг раньше, не поймав крупную рыбу. Мы засекли повышенную активность филиала аль-Фат на верхнем западном побережье и готовимся нанести смертельный удар операции по ввозу наркотиков. Аль-Малик должен выйти на поверхность, когда товар прибудет из Мексики, и убедиться в том, что он благополучно пересек нашу границу. Аль-Малик лично осмотрит груз перед тем, как наркотик извлекут из тары и разольют по ампулам.
– Не надо пудрить нам мозги, – сказал Таннино. – Что мы должны делать?
Мелейн облизал губы и положил руку на плечо Ричу.
– Продержите его в камере до завтра, потом Дана Лэйк внесет за него залог. Мы хотим, чтобы дальнейшее расследование вы предоставили вести нам.
– Мы не можем этого сделать.
– Почему?
– Мы нужны вам, но даже сейчас вы слишком высокомерны и тупы, чтобы понять это. У нас в руках один из ключевых моментов расследования, который вам необходим. И мы отдадим его, но за ответную услугу.
– Играете с огнем, – сказал Смайлз. – При всем моем уважении к судебно-исполнительской службе смею заметить, что вы много на себя берете.
Таннино хотел было возразить, но вмешался Тим:
– Зачем им была нужна Марисоль Хуарес? Почему они ее изрезали?
– Не знаю, – пожал плечами Мелейн. – Может быть, для развлечения.
– Это было бы чересчур даже для серийного убийцы.
– Эти ребята – психи, – сказал Рич. – Если им понадобится пара минут, чтобы Дэн Лори утолил свою кровавую жажду, они их выкроят.
– Если вас удовлетворяет такое объяснение, вы еще глупее, чем ваш маскарад. Вы упорно не хотите видеть очевидные вещи, но если бы вы обратили внимание на маленьких скромных людей, могли бы найти некоторые ответы.
Рич встал и качнул головой, глядя на Таннино:
– Суть в том, что я не смогу поймать террориста, пока ваш неуравновешенный помощник таскает угли из костра. Мы вели расследование по определенному пути, а этот идиот все нам испортил. Предоставьте своим помощникам удить рыбку помельче. Мне нужен Меч Пророка, и я его найду.
Тим ответил:
– Если ты полагаешь, что, встретившись в один прекрасный день с Дэном Лори, я позволю ему скрыться, ты глубоко ошибаешься.
Рич провел рукой по щетинистому лицу. С него сняли куртку и наручную повязку, но от его нижнего белья все еще разило дымом. Он шагнул вперед и нахмурился, глядя на Тима сверху вниз:
– В следующий раз, если вздумаешь вмешаться, не жди, что я спасу твою шкуру.
Таннино, сидя в кресле, посмотрел на Смайлза и Мелейна, потом перевел взгляд на Рича. В его глазах мелькнула злоба. Он кивнул Тиму:
– Уведи задержанного, Рэкли.
Тим встал, повернул Рича кругом и застегнул наручники у него за спиной. От прикосновения металла руки Рича дрогнули. Тим повел Рича в камеру, Медведь и Геррера вышли следом.
36
Помощники расположились в командном посту, ожидая информации от Таннино. Он был на конференции у мэра, где собрались большие шишки из силовых ведомств. Решался вопрос, чье участие в совместной операции будет приоритетным – ФБР или судебно-исполнительской службы. Из какого-то кабинета доносился веселый звон колокольчиков Хануки[12] – из компьютерной заставки, но настроение это не улучшало. Было девять вечера, а Тиму казалось, что уже глубокая ночь. Звонок в больницу, не принесший ничего нового, только усилил его подавленность. Он все листал и листал фотографии Дэна и Кейнера, кусая палочку для коктейля до тех пор, пока у него не разболелись зубы.
Стол, полы и стулья были завалены кипами скоросшивателей. На стенах висели листки бумаги, прикрепленные канцелярскими кнопками. Заместитель начальника выбросил в корзину несколько сухих печенюшек в розовой коробочке; на их сладкую глазурь слетались сонные мухи. На столе стоял фруктовый пирог, испеченный женой судебного исполнителя. К нему так никто и не притронулся. То, что пекла миссис Таннино, можно было вкушать только под страхом смерти, особенно если в выпечке были засахаренные фрукты и кукурузный сироп.
Только что закончилась скучная официальная сводка местных новостей. Скуку с лихвой компенсировали праздничные репортажи: пирожные «Иисус» плакали слезами из корицы; домохозяйка из Тарзаны сделала огромный семисвечник, от которого ахнул весь Голливуд; искалеченный ребенок был прооперирован на средства благотворительной организации «Исламик Черити». Даже по Си-Эн-Эн показывали какие-то приторные новости о соревнованиях по поеданию зефира и о Звезде Давида, которую укрепили на ели перед Белым домом.
Большинство членов оперативно-тактической группы сейчас были дома с семьями. Джим, опершись локтями на письменный стол, клевал носом; ему позволили дежурить, хотя и отстранили от тактических действий. Фрид, который уже успел развестись, остался вместо Томаса: тот сидел дома за праздничным столом. Медведю пойти было практически некуда, даже если бы он и захотел. Он восседал на стуле, закинув ноги на стол для заседаний, и смотрел в потолок. Кресло с трудом выдерживало нагрузку. Тим уже три раза звонил лечащему врачу Дрей, но так и не съездил в больницу. Он чувствовал угрызения совести, но Дрей отговорила его ехать: «Грешники не станут зря терять ночь. Не стоит в это время сидеть у кровати жены, лежащей в коме».