— Фигня какая-то, — честно признался я. — Ты смотрела фильм «Патруль времени»?
— Это что-то американское? С этим, лысым из боевиков?
— Нет, с лысым из боевиков, это «Петля времени», — ответил я.
— Ну, тогда точно не видела, — ответила Пак Сумин. — А это старый фильм?
— Лет десять уже точно.
— Старье. А чего ты про него вспомнил?
— Вот там сюжет классный, — ответил я. — Я кучу денег за файл отвалил в свое время.
— За файл?
— Ты вообще знаешь, как на севере распространяют контент?
— По партийной подписке?
— Очень смешно.
— А я и не шутила.
— Его возят на флешках из Китая. Рыбаки, сезонные рабочие, даже бизнесмены и дипломаты.
— И что возят?
— Все подряд. Но фантастика редко попадается. Больше боевики.
— Ну, боевики всегда кассу хорошую собирают. Мстителей смотрел?
— Про мужиков в цветастых трико? Нет. Даже за хранение такого примера капиталистического морального разложения можно уехать лет на пятнадцать в лагеря, никто не рискует. А на боевики попроще смотрят, можно вообще штрафом отделаться. Или вот строгую фантастику пропускают. Тоже неплохо.
— Почему? — удивилась Пак Сумин.
— А ты никогда не задумывалась, что почти во всех боевиках американское правительство — плохое? — спросил я. — Ну, то есть люди хорошие, а вот собирательный образ власти — плохой? У нас очень хорошо разошелся фильм «Законопослушный гражданин», отличный пример гнилой американской системы. Мне иногда кажется, что власти сами его распространяли.
— Это тот, где у мужика семью убили и он специально в тюрьму потом сел?
— Он самый.
— Крутой фильм, да.
— Но власти же в нем козлы? — уточнил я.
— Еще какие, — хмыкнула Пак Сумин. — Так что за «Патруль»?
— А, там сюжет намного круче, чем в этой дораме, — сказал я, тыча пальцем в экран. — Там главный герой агент временной полиции, который создал невозможный парадокс и в итоге породил сам себя.
— Это как?
— Ну, это тяжело объяснить, но очень круто смотрится. Хоть и мозги вытекают к концу фильма от противоречий.
— У тебя-то? Ты же эталонный душнила.
— Это все мое математическое образование.
— Не отнекивайся! Так! Если ты хотел показать мне эту жесть, то даже не думай! Никаких парадоксов!
— Да ладно тебе…
— Нет! И вообще, в экран смотри! Тут драка в туалете сейчас будет!
Пак Сумин демонстративно схватила пульт и сделала погромче, чтобы не слышать, что я ей там говорю. Мне же ничего не оставалось, кроме как есть лапшу и наблюдать, как корейские школьники пытаются справиться со взрослым мужчиной, который захватил чужое тело. Хотя в какой-то момент я проникся пониманием к главному герою: в основном, он точно так же, как и я, не понимал, что за дичь творится в южнокорейской системе образования и почему все хотят с ним подраться.
— Это поэтому столько школьников прыгают в Корее с крыш? Потому что там какая-то жесть в школах творится, а ты только про экзамены думаешь?
— А ты откуда знаешь? — спросила Пак Сумин.
— Про ваш экзамен сунын отлично и на Севере слышали. Упоминают, как пример бесчеловечной капиталистической системы, цель которой эксплуатировать простого человека.
— Ну, так-то в этом ваши правы, — ответила годзилла. — Мне на самом деле повезло, что я училась в Европе. Если бы мне пришлось сдавать сунын, я бы, наверное, тоже на себя руки наложила. Совершенно безумная вещь, еще и с каждым годом все сложнее и сложнее.
— Неужели тут настолько не уважают рабочие специальности? — удивился я. — Многие из северян с удовольствием идут работать по строительным специальностям после периода адаптации.
Пак Сумин на секунду задумалась, не зная, что на это мне ответить.
— Ну, понимаешь, рабочая специальность это же обычная жизнь, — протянула девушка. — От зарплаты до зарплаты, сложно найти постоянное место, пашешь за минималку, никогда не купишь жилье.
— Да вроде тут не так и сложно прожить, если работаешь, — пожал я плечами, всасывая остатки лапши.
— У тебя просто планка… Даже не знаю, она просто отсутствует, — подняла брови Пак Сумин. — Никто так жить не хочет. Все хотят успеха, вот такую красивую квартиру, машину, поездить по миру, новые брендовые вещи. А для этого нужно хорошее образование. И в итоге получается замкнутый круг.
— Не знаю, я радовался рисоварке. И своему холодильнику, — ответил я. — Впрочем, они до сих пор меня радуют.
— Сказал человек, который на работу ходит в вещах на сто миллионов вон, — фыркнула годзилла.
— Это ты мне их купила, а не я себе сам, — возразил я.
— Но вещи-то хоть нравятся?