Нет, когда начались события в Югославии… До этого Ельцина нахваливали-нахваливали — как только события в Югославии начались и когда он поднял голос за сербов, а мы не могли не поднять голос за сербов, в их защиту… потому что сербы — это тоже особая, близкая к нам нация, православная культура и так далее. Ну такой многострадальный народ в течение поколений. Ельцин высказался в поддержку. Что сделали Соединённые Штаты? В нарушение международного права, Устава ООН начались бомбардировки Белграда.
Соединённые Штаты выпустили этого джинна из бутылки. Более того, когда Россия возражала и высказывала своё негодование, что было сказано? Устав ООН, международное право устарели. Сейчас все ссылаются на международное право, но тогда начали говорить, что устарело всё, надо всё менять. Действительно, кое-что надо менять, потому что баланс сил изменился, это правда, но не таким образом. Сразу Ельцина начали обливать грязью.
Ну хорошо. Я стал президентом в 2000 году. Думал: ладно, всё, югославская тема прошла, надо попробовать восстановить отношения, всё-таки открыть вот эту дверь, в которую Россия пыталась пройти. На встрече в Кремле с уходившим от власти Биллом Клинтоном я ему задал вопрос: слушай, Билл, а как ты думаешь, если бы Россия поставила вопрос о вступлении в НАТО, как ты думаешь, это возможно? Вдруг он сказал: ты знаешь, это интересно, я думаю, что да. А вечером, когда мы с ним встретились уже на ужине, он говорит: ты знаешь, я разговаривал со своими, со своей командой — нет, сейчас это невозможно. Если бы он сказал «да», начался бы процесс сближения и в конечном итоге это могло бы состояться.
Просто мы поняли, что нас там не ждут, вот и всё. Но давайте будем выстраивать отношения по-другому, будем искать точки соприкосновения. Почему мы получили такой негативный ответ? Я могу только догадываться, почему: слишком большая страна со своим мнением и так далее.
Мы очень мягко, спокойно выстраивали отношения со Штатами. Я многократно ставил вопрос о том, чтобы Соединённые Штаты не поддерживали ни сепаратизм, ни терроризм на Северном Кавказе. Но они всё равно продолжали это делать. И политическая поддержка, информационная поддержка, финансовая поддержка, даже военная поддержка шла со стороны Соединённых Штатов и их сателлитов в отношении террористических формирований на Кавказе.
Я однажды со своим коллегой, тоже президентом США, поднял этот вопрос. Он говорит: «Не может быть. У тебя есть доказательства?» Я говорю: «Да». Я был готов к этой беседе и дал ему эти доказательства. Он посмотрел и знаете что сказал? Я прошу прощения, но так было, я процитирую, он сказал: ну, я им надеру жопу». Мы ждали, ждали ответа — ответа не было.
Я говорю директору ФСБ: ты в ЦРУ-то напиши, результат-™ какой-то есть разговора с Президентом? Написал раз, два, а потом получили ответ. Из ЦРУ пришёл ответ: мы работали с оппозицией в России; считаем, что это правильно, и будем дальше продолжать работать с оппозицией. Смешно. Ну ладно. Мы поняли, что разговора не будет.
Третий момент, очень важный, — момент создания системы ПРО США, начало. Мы долго уговаривали Соединённые Штаты не делать этого. Больше того, после того как меня пригласил отец Буша-младшего, Буш-старший, к себе за океан в гости, там состоялась очень серьёзная беседа с президентом Бушем, с его командой. Я предложил, чтобы США, Россия и Европа создавали совместно систему ПРО, которая, как мы считаем, создаваемая в одностороннем порядке, угрожает нашей безопасности, несмотря на то что официально говорилось Соединёнными Штатами, что она создаётся против ракетных угроз со стороны Ирана. Этим же обосновывалось создание ПРО. Я предложил им работать втроём: Россия, США, Европа. Они сказали, что это очень интересно. Меня спросили: ты серьёзно? Я говорю: абсолютно. Нам надо подумать, мне сказали. Я говорю: пожалуйста.
Потом приехали министр обороны Гейтс, бывший директор ЦРУ, и госсекретарь Райс. Они мне сказали: да, мы подумали, мы согласны. Я говорю: слава богу, отлично. — «Но за некоторым исключением». В итоге нас послали подальше.
Тогда, именно тогда я сказал: послушайте, но мы тогда будем вынуждены заниматься ответными мерами. Мы будем создавать такие ударные системы, которые, безусловно, будут преодолевать систему ПРО. Ответ был такой: мы делаем не против вас, а вы делайте, чего хотите, исходим из того, что это не против нас, не против США. Я говорю: хорошо. Пошло. И мы создали гиперзвуковые системы, причём межконтинентальной дальности, и продолжаем их развивать. Но не мы это сделали, мы предлагали пойти другим путём, а нас отодвинули.