Для взрыва от одной батареи или подрывной машинки нескольких мин наши рационализаторы разработали специальное самодельное коммутационное устройство, впоследствии названное «Крабом». Для автоматического подрыва мин разрабатывались различные самодельные электрозамыкатели. Причем лучше всего зарекомендовали себя электрозамыкатели, изготовляемые из обычных коробочек из-под сапожной ваксы.
Главным специалистом по различным взрывным сюрпризам был у нас военинженер 2 ранга Яков Михайлович Рабинович — наш «неистовый минер». Высокий, худощавый, с ястребиным носом, он постоянно возился с различными запалами и взрывателями. Рабинович носил их, в нарушение всех правил, даже в карманах. Мы все время боялись, что Яков подорвется сам и покалечит окружающих.
Как-то еще в сентябре М. Ф. Иоффе, захватив меня и Рабиновича, отправился на рекогносцировку местности для установки минных заграждений. В потрепанной, видавшей виды эмке я ехал сзади вместе с Рабиновичем. Вдруг чувствую, что сижу на чьем-то портфеле. Вытаскиваю.
— Яков Михайлович, твой?
Рабинович быстро отбирает свое имущество и ворчит:
— Осторожнее, в нем триста капсюлей-детонаторов!
Тут уж не выдерживает сидящий впереди М. Ф. Иоффе:
— Опять раскидываете свои капсюли? Вы же нас всех когда-нибудь взорвете!
Рабинович, страстно любивший минно-взрывное дело, старался привить свою страсть и всем командирам бригады и с любовью проводил с нами занятия. Начинал он их с показа различных взрывчатых веществ. На столе лежали прямоугольные светло-желтые, похожие на мыло, тротиловые шашки. Рядом кучки какого-то порошка. Вот Рабинович не спеша поднес зажженную спичку к светло-желтым кучкам. Они загораются чадным пламенем.
Яков Михайлович спокойным, чуть скрипучим голосом поясняет:
— Тротил от огня не взрывается, горит коптящим пламенем!
Т-р-а-хх! — с грохотом взрывается от огня маленькая кучка белого порошка. Все невольно вздрагивают, дребезжат стекла.
— Это азид свинца, — неторопливо продолжает наш преподаватель. — От пламени он взрывается. Две десятых грамма азида свинца есть в каждом капсюле-детонаторе, а всего в нем полтора грамма взрывчатых веществ. При неосторожном обращении капсюль-детонатор может оторвать два пальца! Это я знаю точно, — Рабинович показал свою изуродованную кисть руки.
Наш доморощенный бригадный поэт Дмитрий Кривозуб тотчас же набросал шуточные стишки:
В дни нашего контрнаступления под Москвой бригада выполняла задание по разминированию объектов, подготовленных к взрыву на случай приближения неприятеля. На одном из мостов на Минском шоссе был установлен управляемый по радио телефугас ФТД. В отчетной документации указывалось, что он имеет устройство необезвреживаемости — то есть при попытке обезвредить срабатывает специальная взрывная ловушка, и все взлетает на воздух. По инструкции, в таких случаях фугас нужно подрывать. Однако мост был крайне необходим нашим войскам, гнавшим врага на запад.
Яков Михайлович Рабинович мост разминировал. Правда, он чудом избежал гибели. В момент обезвреживания ловушки у него выдернулась чека, удерживающая шток ударника взрывателя. Опытный минер не растерялся. Удержав пальцами рвущийся под действием пружины ударник, он сумел выдернуть взрыватель из промежуточного детонатора и отбросить в сторону. Через десятые доли секунды в воздухе сухо треснул взрыв капсюля-детонатора…
После Дмитрий Кривозуб пошутил:
— Вы, Яков Михайлович, буквально побывали в миллиметрах и мгновениях от собственной смерти…
— Наше дело минерское, все в собственных руках, — улыбнулся Рабинович.
Когда 33-я инженерно-саперная бригада специального назначения прибыла на Западный фронт, наше контрнаступление заканчивалось. Батальоны бригады неплохо потрудились, устанавливая минные поля под Юхновом и Сухиничами. Здесь нам впервые пришлось заниматься организацией тесного взаимодействия с пехотой, и прежде всего увязкой устанавливаемых минных полей с системой огня.