Но вот французский хирург Вернейль в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году решил использовать это возникающее при переломах костей осложнение с пользой для больных. Интерпозицию мышц, как основную причину возникновения ложного сустава, он решил применить в качестве способа, с помощью которого можно возвратить подвижность потерявшему подвижность, или, как мы, врачи, говорим, – анкилозированному, челюстно-височному суставу. Он считал, что часть жевательных мышц, проложенных между разъединенными концами костей, образующих челюстно-височные суставы, благодаря движению в которых человек может открывать и закрывать рот, говорить, есть, пить, вызовет образование подвижности в месте бывшего сустава и тем самым будет способствовать восстановлению подвижности нижней челюсти. Весьма знаменательно и интересно, что идея, высказанная Вернейлем, спустя двадцать девять лет практически была претворена в жизнь русским хирургом И. Ф. Сабанеевым в Одесской городской больнице.
С этого взяла свое начало одна из основных групп методов восстановления утраченных движений в суставах – интерпозиционная артропластика, то есть восстановление утраченной подвижности суставов путем помещения различных прокладок между разъединенными суставными концами.
Для восстановления различных суставов используются различные мышцы. Однако вскоре врачи хватились, что мышца является весьма ценной функционирующей тканью, использование которой для прокладки между вновь сформированными суставными концами приводит к потере тех видов движений, которые осуществлялись за счет деятельности этой мышцы. Кроме того, мышца, вследствие своей нежной структуры и небольшой прочности, оказалась не самым хорошим материалом для целей интерпозиции.
Вместо мышцы начинают использовать подкожную жировую клетчатку, кожу, фасции. Наиболее пригодной оказалась фасциальная ткань – плотная, надежная, прочная ткань, которая под кожей окружает отдельные группы мышц и образует для них своеобразные футляры. Ее широко начинают применять в различных клиниках, в которых производились артропластические операции. Однако далеко не всегда получаемые благоприятные результаты заставляют искать другие материалы для интерпозиции. Это объясняется тем, что большинство врачей-хирургов считало благоприятный исход артропластики зависящим исключительно от материала, который используется для прокладки между вновь сформированными суставными концами.
И вот для интерпозиции пытаются использовать целлулоидные пластинки, магнезиальные, пластинки из золота, из слоновой кости, коллодий, пчелиный воск, парафин, пергамент и другие материалы неорганической природы.
Однако использование этих материалов не улучшило исходов артропластических операций, наоборот, во многих случаях, когда применялись эти материалы, результаты оказывались худшими, чем при употреблении фасций или подкожного жира. Нередко после этих операций в области сформированного сустава открывались раны, через которые длительное время выделялись кусочки пергамента, целлулоида, золота.
Стремясь улучшить исход лечения при артропластических операциях, целый ряд ученых приходят к мысли о целесообразности вообще отказаться от интерпозиции и изыскать другие способы обработки суставных концов.
Появляется новая группа артропластических операций, при которых сформированные суставные концы подвергают обжиганию высокими температурами или прижиганию крепкими кислотами.
Такая «обработка» образованных суставных концов в месте вновь сформированного сустава приводила к тому, что тонкий слой обнаженной кости, подвергшийся воздействию высокой температуры или кислоты, становился абсолютно неспособным к воспроизводству костной ткани, а следовательно, и сращению суставных концов.
Однако и этот метод не придал артропластическим операциям нового существенного качества. Результаты были примерно такими же, как и после операций с интерпозицией фасций.
Я много оперировал. Приобрел значительный опыт. Однако попытки мобилизовать сустав у больных, страдающих болезнью Бехтерева, оканчивались неудачей. Эффект операции был очень кратковременным.
Я продолжал упорно искать возможность улучшить результаты лечения этих тяжелейших больных. Мое внимание привлекли работы французских ортопедов – братьев Жана и Робера Жюде, которые при некоторых заболеваниях тазобедренного сустава стали удалять измененную головку бедра и замещать ее искусственной головкой из акриловой пластмассы. Они производили как бы внутрисуставное протезирование, то есть внутрь сустава помешали искусственный протез головки бедра, который обеспечивал подвижность в этом вновь образованном суставе.
Казалось бы, новая, оригинальная мысль. Но вот у Николая Ивановича Пирогова, гениальнейшего русского хирурга, примерно за сто лет до братьев Жюде возникла такая же идея. Он предлагал при поражении крупных суставов удалять негодные суставные концы и заменять их «шарнирами» из слоновой кости.
Несбыточная для тех времен мысль стала повседневной реальностью сейчас. Это определяется новыми возможностями, появившимися к середине нашего столетия.
Прежде всего это успехи промышленной химии, породившей полимерные материалы, среди которых медиков привлекли полимерные смолы – акриловые пластмассы. Эти прочные пластмассы зарекомендовали себя как материал, который может находиться в живом организме – организме животного, человека – и не вызывать каких-либо отрицательных реакций со стороны окружающих тканей. Это дало возможность врачам-ортопедам изготавливать те самые «запасные части», которыми человек был обойден при своем «создании» и которые могли бы в какой-то мере заменить «сработавшиеся» органы человека.
Немалую роль сыграло и появление антибиотиков – лекарственных веществ, которые надежно предупреждают развитие гнойной инфекции в ране. А это крайне важно при тех операциях, когда используются имплантаты-конструкции, по форме соответствующие целой кости или ее части, помещенные в организм человека с целью замены пораженной болезненным процессом целой кости или части ее. Если при использовании таких имплантатов в послеоперационной ране возникает гнойный воспалительный процесс, то вся операция не удалась, так как лишь удаление имплантата приведет к заживлению раны. А применительно к тазобедренному суставу это особенно валено, так как операции на нем еще в очень недалеком прошлом часто осложнялись развитием гнойной инфекции.
Наконец, развитие хирургии вообще, учения об обезболивании в частности, и появление новых совершенных способов обезболивания позволили успешно проводить эти обширные и довольно травматичные операции на человеке.
Протезы братьев Жюде завладели моими помыслами.
Но, кроме скудных сведений, почерпнутых из доступной литературы тех лет, я ничего не мог узнать.
Из акриловых пластмасс я раздобыл пластмассу АКР-7, которую только-только стали применять для изготовления зубных протезов. Раздобыв эту пластмассу, я пришел к Алексею Николаевичу Суранову, заведующему нашей экспериментальной мастерской, и рассказал ему, что мне нужно. Он быстро сделал пресс-формы, ножки из нержавеющей стали и изготовил несколько протезов головки бедра… кролика.
С того времени прошел двадцать один год. Потом я работал в гораздо более сложных и трудных областях ортопедической хирургии, мне удавалось решать значительно более трудные и сложные вопросы. Я «подружился» с позвоночником человека. Я встал с ним «на дружескую ногу». Он стал для меня повседневным и доступным. А вот эти маленькие протезы головки бедра кролика я бережно храню столько лет…
Как уже отмечалось, прежде чем что-либо новое использовать на больных людях, следует тщательно изучить это новое в эксперименте на подопытных животных. Следует убедиться в безвредности этого нового для человека, для его живых тканей. Это стало для меня законом с первых шагов хирургической жизни и свято соблюдается сейчас.
Кроли хорошо переносили операцию. Но когда заживала послеоперационная рана и они начинали пользоваться лапой с искусственной головкой из пластмассы, наступали переломы бедренной кости. Тонкостенная бедренная кость не выдерживала нагрузок со стороны ножки протеза.