Она в самых сложных и трудных ситуациях показала себя зрелым и умным, толковым и решительным врачом, который до последней возможности будет бороться за жизнь больного. И при, казалось бы, совершенно безнадежном состоянии больного, когда уже все испытано и все возможное сделано, она может найти выход. Этот выход не случайность. Он закономерность, основанная на знании физиологии и патофизиологии, фармакологии и биохимии, трансфузиологии и кровезамещающей терапии. Таким образом, во время операции жизненно важные функции организма оперируемого осуществляются не спонтанно, как у человека в обычных условиях, а действиями врача-анестезиолога, от ума, знаний и искусства которого зависит жизнь пациента.
Только с таким умным и любящим своих больных врачом выполнимы сложные операции.
Это мои помощники – молодые хирурги-ортопеды, которые, несмотря на свою молодость, уже многое умеют. Это и более зрелые, более искушенные в жизни хирурги ортопеды-травматологи. Они разные в обычной жизни. Кажется, что их интересы так же многообразны, как многообразна жизнь. И тем больше поражает их организованность и единство, когда дело касается больного…
Еще один мой помощник – молодой врач, который после окончания института работал в организационном отделе клиники. С первых дней он рвался к хирургии. Ему пошли навстречу. Перевели в клинику. Мне он казался исполнительным и послушным. Правда, мои старшие помощники отмечали в нем некоторое зазнайство. Он жаден до жизни. Охотник и автомобилист. Привязан к животным. Его руки умеют многое. Видимо, этим объясняется в значительной мере его ловкость и умение при манипуляциях на живых тканях человека. Вместе с тем он не всегда усидчив и достаточно глубок. Не всегда собран и порой обидчив. Но вообще-то в нем много хорошего. Его любят в коллективе. Привязан к нему и я… Если имеющиеся у него хорошие качества возьмут верх, если он не зазнается и заставит себя работать, то может вырасти в хорошего хирурга.
А вот другой… Высокий и молчаливый, со спортивной фигурой… Смуглый, с тонкими чертами лица, выразительными темными глазами, приятной мягкой речью. Немногословен. Педантичен и исполнителен. И тем неожиданнее его обаятельная улыбка, с лукавинкой и юмором сказанное острое слово. На этого человека можно положиться. На него можно оставить самого тяжелого больного совершенно спокойно.
А какого труда он мне стоил!
Казалось порой, что не будет из него хорошего врача, не получится… Сколько раз я ругал его, сердился на него… И вот раскрылся в нем прекрасный врач, заботливый, внимательный и добрый, врач, который не оставит больного в трудную минуту. Он один из лучших моих молодых помощников. Он хорошо оперирует. В его технике нет внешнего блеска. Все делается им обстоятельно, надежно, уверенно. Такой же он и в науке. Он не допускает неточностей в своих исследованиях. Больные любят его. Любит его и персонал клиники. Ему бы больше твердости, принципиальности, и я был бы спокоен за него.
Есть еще один. Совсем юный. Интеллигентен. Мягок. Хорошо воспитан. Робок и нерешителен, видимо, пока от недостатка знаний, от навалившихся требований – успей то, сделай это, прочти там, узнай здесь… А опыта пока нет. Но ведь это совершенно закономерно. Ортопедия и травматология в студенческие годы мелькает десятидневным циклом практических занятий и несколькими лекциями среди множества прочих медицинских дисциплин. А ведь это один из основных разделов хирургии. Можно повременить с больным, страдающим ревматизмом, катарактой, язвенной болезнью желудка, но нельзя не оказать немедленную помощь шоковому больному, пациенту с разорванной артерией, пострадавшему с открытым переломом бедра, голени. Нельзя не оказать помощи пострадавшему с осложненным переломом позвоночника, с открытым и закрытым повреждением грудной клетки! Нельзя! Нельзя! Каждая минута промедления угрожает его здоровью, а нередко и жизни.
По этой причине я считаю, что любой врач обязан уметь оказывать хотя бы элементарную помощь пациентам с повреждениями.
К сожалению, пока это не так. Нередко даже опытные хирурги не знают основ травматологии, не говоря уже об ортопедии…
Вот и этот, только что пришедший…
Но он научится. Он будет знать. Я уверен в этом.
Вопрос времени. А время работает на него…
Особенно продуктивно время будет работать на него, если и он сам будет много, упорно, настойчиво, серьезно работать.
Есть и многие другие… Разные… Более сорока стали кандидатами наук, и двенадцать завершили докторские диссертации. Все они преданы нашей любимой специальности и больным.
Все ли?
Да. Все те, кто выдержал период адаптации в клинике, кто выдержал порой весьма жесткую, но совершенно необходимую в нашей работе требовательность руководителя, кто понял, как важны здесь самодисциплина, четкость и педантичность, глубокие знания и настойчивость, умение до конца бороться за жизнь больного…
Клиника занимается изучением заболеваний и повреждений позвоночника. Патология позвоночника в современной медицинской науке представляет собой весьма значительный, большой и важный раздел. Такое право на самостоятельность она получила по целому ряду причин. Прежде всего, потому что большое количество подобных пациентов, особенно молодых, страдают именно заболеваниями позвоночника. Во-вторых, трудность и сложность лечения, особые специальные методы и способы обследования таких больных. В-третьих, важность и значимость той функции, которую несет позвоночник в организме человека. И, наконец, деонтологические особенности хирургии позвоночника.
О деонтологических особенностях меня заставляет говорить то, что в последние годы методы ортопедической хирургии, методы активного хирургического лечения многообразных и сложных болезней позвоночника занимают все большее и большее место и приобретают важнейшее значение. Если в недалеком прошлом эти активные методы лечения были привилегией отдельных клиник и отдельных специалистов, то сегодня многие из них становятся достоянием более широкого круга врачей.
По-моему, это и хорошо, и плохо.
Хорошо, потому что большее количество больных может получить полноценное лечение, если это лечение проводится грамотным специалистом по продуманным и обоснованным показаниям.
Плохо по той причине, что хирургические методы лечения в руках недостаточно грамотного врача могут привести к тяжелым осложнениям и нанести больному серьезный ущерб. Вот почему мне и представляется особенно важной деонтологическая сторона хирургии позвоночника.
Кого можно, нужно и должно лечить оперативными методами лечения?
Кто и в каких условиях может оперировать пациентов с патологией позвоночника?
Оба эти вопроса представляются мне одинаково важными.
Важность их определяется тем, что хирургия позвоночника, как я уже упоминал, является хирургией повышенного риска – при оперативных вмешательствах на позвоночнике пока еще реальны осложнения, грозящие жизни пациента. Важность этих вопросов определяется и тем, что часто оперативные вмешательства на позвоночнике производятся не по жизненным показаниям.
Невольно возникает вопрос, не будет ли более правильным и разумным не предлагать такому пациенту оперативное лечение, предоставить болезненному процессу в позвоночнике продолжать свое развитие?
С моей точки зрения, это неверно.
Конечно, при уверенности в том, что операция принесет больному пользу, его следует лечить наиболее надежным и эффективным способом, несмотря на то, что такой способ таит в себе повышенный хирургический риск.
Но прежде, чем браться за оперативное лечение, каждый врач должен решить для себя целый ряд очень важных вопросов: владеет ли он в достаточной мере техникой хирургических операций на позвоночнике? В состоянии ли он провести предполагаемое оперативное вмешательство?