Ангел-истребитель Эй напрягся, готовый в любое мгновение вступиться за меня. Прогулка по аду не добавила ему терпимости к тамошним обитателям.
– Оп-ля-ля! – сверкнув на солнце гравировкой, мне на ладонь легли ключи от автомобиля. Весьма престижной, по меркам начала третьего тысячелетия, марки. Если мне не изменяет память, то серийно фирма эта ничего не выпускает. Все под заказ, каждая машина – ручной сборки. Сразу навалилась сотня проблем. Не считая из вечной – отвратительные дороги пониженной проходимости, встала проблема топлива и запасных частей. До начала переработки нефти в бензин еще века, а сам я химию знаю чисто условно. Це-два-аш-пять-о-аш. И все…
– В стойле стоит,- хохотнув, подсказал Люцифер. Весь такой величественный в строгом костюме, с тростью и в цилиндре, прекрасно скрывающем рога. Если, конечно, они в этом воплощении у него есть.
– Я открою,- вызвался Эй.
Скрипнув навесами, ворота раскрылись, и прямо на меня выскочило безрогое, весьма косматое, с красными глазами чудовище.
– Рекс! – Я обнял оленя за шею. Он радостно фыркнул, оскалив не по-травоядному сильную и клыкастую пасть.
Я уж почти и не надеялся так скоро увидеть его.
Ламиира пыталась через старые связи разыскать наших скакунов и вытащить их из ада, но после столкновения с Сатаной, не улучшившего его и без того мерзкий характер, это оставалось проблематичным. Если не сказать больше…
Из сарая выглянула крупная голова Гнедка, который коротко заржал, приветствуя меня, и вернулся к стойлу. То-то Добрыня обрадуется…
– А это так…- Люцифер протянул мне кошель, разбухший от монет. Судя по весу – золотых.- От Администрации ада.
– За что? – удивился я. Выплачивать компенсацию за отпуска, которые не успел отгулять, там не привыкли.
– За избавление от этого ужасного вредителя. Рекс лишь довольно засопел, подтверждая обоснованность данного утверждения.
Эх ты чудо мое безрогое…
– И чего он там натворил?
– Легче сказать, чего не успел натворить. У меня создалось впечатление, что этот миролюбивый зверек прошел подготовку в Боливии в отрядах Эрнесто Гевары.
– Чё? – вытаращился черт.
Ты совершенно прав, мой юный друг,- усмехнулся падший ангел.- Гевара более знаком не как Эрнесто, а как Че.
– Нужно подумать о достойной для него награде,- задумался ангел-истребитель Эй.
Рекс и не подумал спорить.
– Ах да,- спохватился Люцифер,- в бывшем, теперь это уже однозначно, твоем кругу странное увлечение – все поголовно грешники увлеклись ботаникой. Недавно даже устроили теплицу и заказали семена папоротника. С чего бы это?
– Покудова жива надежда… – неопределенно произнес я.
– И это возьми.- Черт протянул мне плеер, который, пропал во время похода в ад. А он вот где, оказывается.
– Оставь себе,- великодушно предложил я, вспомнив, что он не сбежал в Пандемониуме, а мужественно помогал снять цепи. Хотя если вспомнить о его предательстве…- Дарю.
– Мне?
– Тебе-тебе,- заверил я обескураженную нечисть.
– Скажи спасибо,- подсказал ангел.
– Спасибо,- послушно повторил черт, по растерянности даже не сообразив, что произнес кощунственное для любого выходца из ада слово. И ничего – не разорвало, даже рога не отпали…
– Прошу к столу,- пригласил я.
– Но…
– Давайте-давайте,- настойчиво повторил я.
– Только предупреди того, в рясе, чтоб не размахивал руками,- попросил черт.
И грянул пир на весь мир.
Мое возвращение встретили громкими овациями типа «Горько!».
Глас народа, как говорят демократы (вот бы и делали то, что говорят) – ну да здесь их, слава богу, пока не завелось,- указание к действию.
Уста ее такие сочные и жгучие… Бездонна синь искристых глаз. А это хриплое дыхание?
Пьянит покрепче хмеля, вернее пленяет, как аркан – но это не неволя, не плен и не дурман… ЛЮБОВЬ.
Как странно испытать то, о чем, казалось, знаю на свете больше всех. Не раз, не два – миллионы! – я слышал, как шептали те, в чьи сердца, без промаха пронзив, моя стрела попала. Но чувствовать самому – совеем иное. В слова едва ли облачишь дрожанье струн, в душе сокрытых…
– Горько!!!
Ну вот. Даже вставать не придется, поскольку к выполнению предьщущего требования собравшихся мы отнеслись очень серьезно, и один поцелуй плавно перетек в другой.
– Эй, тряхнем-ка стариной.- Ударив оземь шапкой, вскакивает с лавки Владимир Красное Солнышко. И пускается в пляс. Бьет в бубен Дид, увлеченно притопывая ногой. Люцифер, галантно щелкнув каблуками, пригласил на танец Ладу.
– С удовольствием,- ответила она и взяла протянутую руку.
Ударили об пол каблучки, затрепетали от порывов ветра свечи. Все пляшут кто во что горазд. Владимир князь выкаблучивает гопака, падший ангел кружит Ладу в вальсе. Баба Яга дает джигу, Эй с Дидилией вышагивают смутное подобие Мерлезонского балета.
– Танцуют все! – громогласно объявил Добрыня Никитич и поднялся со скамьи.
Сидящий под прикрытием его мощного корпуса черт лишь ойкнул, выронив пустой кубок. А осенивший знамением очередного перепела отец Дормидонт, обретающийся на дальнем конце этой лавки, с обиженным кряканьем очутился на полу, перевесив невезучую нечисть. Поднявшись при помощи Добрыни, осознавшего свою промашку, святой отец уже было собрался отчитать не дальновидного богатыря, но в этот миг его взор упал на раскачивающийся из стороны в сторону хвост черта. И отец Дормидонт Ополинариевич громогласно рассмеялся, размазывая слезы по щекам и испытывая нескрываемое чувство удовлетворения от победы над нечистым.
Застрявший в потолке рогами черт скривился и жалобно попросил вернуть его на грешную землю. Перевернувшаяся лавка подбросила его, словно мощная катапульта.
Не прекращая смеяться, святой отец ухватил черта за хвост повыше кисточки и дернул. Словно спустил воду из бочка.
– А-а-а!!!
Шлеп!
– Спасибо! – обвиснув в поповских руках, прошептал черт, дико вращая глазами.
– На все… – поднял было руку отец Дормидонт, но потом сообразил, чем для нечистого обернется наложенный крест, и сменил тему: – А что это у тебя на лбу?
– И правда,- поинтересовался я.- Где почетный знак?
– Да… – замялся черт.
– Лишили?
– Сам вывел,- признался он.
– Как?
– В косметологическом кабинете.
Отец Дормидонт недовольно нахмурился, услышав о посещении ему неизвестного, но однозначно дьявольского места.
– А ну-ка, а ну… – Присмотревшись, я различил аккуратные стежки швов.- Кожу пересадили.
– Ага.
– Откуда?
– Да так,- отмахнулся черт, потирая зад.
– Понятно.
– Вот же нечисть,- взвешивая волосатого адского пролетария на руке, произнес священник,- а все ж божья тварь. Хотя и тварь порядочная.
Черт поспешно закивал головой, со всем соглашаясь. А затем как заорет:
– Горько!!!
И шмыг за стол.
– Куда поперед батьки в пекло? – погрозил пальцем священник.- Горько!
– Горько!!! – грянул разношерстный хор голосов.
С удовольствием.
А глазки напротив показывают, что не только я так думаю.
ЭПИЛОГ Думы о скоротечном и вечном
Многие меня поносят И теперь, пожалуй, спросят: Глупо так зачем шучу? Что за дело им? Хочу.
– Ливия.
– Да, любимый.
– Необычное имя…
– Оно означает: Любовь И Вера И Я.
– Какая Вера? – насупился я.
– В кого, глупый,- улыбнулась Ливия. И поцеловала меня в нос, щекоча золотыми локонами.
– А мне там место найдется?
– Уже нашлось.
– Да не там, и навсегда…
– И… э-э-э… везде найдется. И никуда ты не денешься,- промурлыкала моя златовласая дева, ныряя под одеяло.
Я следую за ней, а то заблудится в темноте.
Спустя пару часов, невыспавшийся, но счастливый, я вышел на крыльцо и, потянувшись, не сдержал крик радости: