Гемайны оценили всю серьезность положения, и хозяин дома Стааль снова крикнул:
— Кэй! Наш гость не останется на ужин, будем кушать антилопу без него... Оседлай Зайчишку и набей переметные сумы гостинцами для детей минеера Бооты, ладно?
— Да, минеер, сделаю! — шустрого кафра как ветром сдуло.
— А почему — Зайчишка? — удивился я.
Когда симпатичную кобылку привели к самой лестнице, я глянул на ее уши и всё понял.
XVI КРААЛЬ БООТЫ
Что такое крааль? Это укрепленная усадьба кольцевой планировки. Строилась она обычно на возвышенности у берега реки. Тын, частокол из толстых заостренных бревен в два человеческих роста, деревянная сторожевая вышка рядом с воротами, черепичные крыши строений, которые создавали дополнительную защиту, возвышаясь над ограждением и предохраняя внутреннюю часть крааля от метательных и зажигательных снарядов. В центре крааля оставалась значительная свободная площадка, куда в случае нападения врагов можно было согнать скот, или поставить навесы для кафров из окрестных поселений, если им вдруг понадобится защита.
В каждом краале проживала большая семья гемайнов — часто из трех-четырех поколений — множество кузенов во главе с самым старшим представителем фамилии. На расстоянии примерно трех-пяти верст от крепости распространялась сфера влияния семьи, и все проживающие на этой территории кафры несли "диенс" у этой фамилии. То есть, выражаясь монастырскими терминами, находились в послушании. Или в рабстве — языком лаймов. А мне всё это напоминало некий эрзац-феодализм, с рыцарями-гемайнами и вилланами-кафрами. Ну и что, что кожа разного цвета? Сути это не меняло.
Кристиан Боота являлся основателем нового крааля. Ему недавно исполнилось пятьдесят пять лет, и "мальчиков" у него оказалось девять. И из них минимум две пары были близнецами, но это не точно. Я, оказывается, был знаком только с младшими сыновьями. Старшие — здоровенные бородатые детины на огромных конях, увешанные патронташами и оружием, производили неизгладимое впечатление. Они все очень мне обрадовались, и каждый посчитал своим долгом поблагодарить за спасение отца и братьев, похлопав по плечу и прогудев нечто одобрительное.
Плечо у меня ныло и гудело так, будто по нему потоптался слон. Зайчишка — одолженная мне Стаалем смирная ушастенькая кобылка — косилась на великанских жеребцов гемайнов с явным опасением.
— Вот, минеер — это земля нашей семьи! Наши кафры выращивают хлопок и кофе, и ройбос, и кукурузу... Богатые урожаи! — подбоченясь, отец семейство с явной гордостью обвел рукой свои владения, — Когда дети Луиса подрастут — я разрешу ему поставить свой крааль — на границе наших земель, на севере. А потом — еще севернее построит свой крааль Коос, а рядом с ним — Мориц... Мы будем владеть землями до самых гор и сможем защитить их, да, сможем! Я выдал свою старшую дочь замуж за Жубера — он из Арелата, но достойный человек и взял нашу фамилию... Он тоже построит крааль. Пусть другие боятся разжижить кровь гемайнов, вступая в браки с иноземцами, кровь Бооты — крепкая кровь, и все детишки будут настоящими Боотами!
Мальчики одобрительно загудели, а я попытался представить себе, сколько на самом деле у него сейчас детей? И неужели они все выжили? В Империи тоже сильны были традиции многодетности, но, к сожалению, в провинции всё еще велика была детская смертность — климат у нас гораздо более суровый, а инфлюэнца и чахотка не делают разницы между старыми и молодыми... Правда, с появлением панацелина и внедрением массовой вакцинации ситуация начала улучшаться, да и Император и канцлер уделяли здравоохранению самое пристальное внимание... То есть пять-семь детей в семье — это было нормой. Но девять сыновей и минимум две дочери? И все — живы? У меня начинали закрадываться смутные сомнения о том, что численность народа гемайнов в Федерации, мягко говоря, слегка недооценивают.
Огромный красный шар солнца уже коснулся горизонта, когда мы проезжали мимо поселка кафров. Глинобитные домишки с крышами из тростника — но с вполне приличными окнами и дверями, домашняя скотина — в основном козы, овцы и ослики... Эдакая сельская пастораль с местным колоритом. Детишки кафров — в одних коротких набедренных повязках — бежали следом за лошадьми и норовили ухватить старшего Бооту за сапог, белозубо улыбаясь и перекрикиваясь веселыми голосами.
— Примета у них такая, — пояснил мне Луис, старший отпрыск Кристиана Бооты, — Кто ухватит хозяина за сапог — у того следующий день будет удачным. Спасу от них порой нет!
Я не видел в гемайнах презрения или надменного высокомерия по отношению к кафрам. Бородачи относились к своим вассалам со значительной долей добродушного снисхождения — то ли как к дуроватым, но милым внучатым племянникам, то ли как к домашним питомцам... А для кафров гемайны были сродни силам природы или полубогам — порой непонятным и грозным, но полезным — если соблюдать некие правила и вовремя делать всё, что они скажут.
— А бывало такое, чтоб гемайн взял себе женщину из кафров? — спросил вдруг я.
Сыновья Бооты посмотрели на меня с недоумением, а потом младший из присутствующих — Коос, сказал:
— Фу!
Остальные расхохотались. Им показалось, что я шучу! Ну и ладно — главное, чтоб не обиделись.
По утоптанной грунтовой дороге мы добрались до крааля через какие-то полчаса. Солнце не успело сесть, когда показались черепичные крыши, и до нас донеслись умопомрачительно аппетитные запахи.
На сторожевой вышке над воротами стояли знакомые мне парнишки с винтовками. Они замахали нам шляпами и бросились открывать. Навстречу вышло всё население крааля — женщины, дети и крепкий смуглый мужчина с вьющимися волосами — наверное, тот самый Жубер, о котором говорил Кристиан Боота. В одной руке месье держал винтовку, второй обнимал за плечи миловидную молодую женщину на сносях.
-Еэр аан дие Вадер, ен Зин, ен дие Хейлиге Геес! Вот — тот человек, о котором я говорил! — Кристиан Боота хлопнул меня по многострадальному плечу, и я едва удержался, чтобы не поморщиться, — Он — всегда желанный гость в моем доме, вот что я скажу... Подойдите и поздоровайтесь все по очереди!
— Хэйа даг! — сказал я как можно более вежливо.
Улыбки в ответ стали знаком того, что я на правильном пути — всем нравится, когда иностранец пытается говорить на их языке!
Я не видал более хлебосольных хозяев,чем гемайны. Выставленные во внутренний дворик крааля столы ломились от миллиона блюд из мяса телят, ягнят, дичи, речной рыбы и птицы, экзотических фруктов, овощей, кореньев, злаков и Бог знает чего еще. Не было только алкоголя — аскетичные местные употребляли его практически только в медицинских целях. Все вещества, дурманящие сознание,были им противны, а потому — обходились необыкновенным изобилием соков, взваров и настоев.
Узнав о том, что хозяин Боота принимает гостя из далекой Империи, о которой в Натале слыхали самое разное, на огонек заехали и соседи — другие семьи из ближайших краалей с гостинцами и подарками.
В отблесках пламени громадного костра, разложенного в кругу из камней по центру двора, под светом луны и звезд начался настоящий пир, еще больше укрепивший во мне ассоциации со средневековьем: за отдельными столами сидели "домашние" кафры — те, что помогали гемайнам управляться непосредственно в краале. Рыцари-гемайны, вместо брони облеченные во френчи и патронташи, и черные как смоль маленькие и улыбчивые вилланы!
Конечно, центровой фигурой вечера с молчаливого одобрения всех присутствующих назначили меня. Газеты тут были либо только местные, либо доходили с большим опозданием. Радиовещания и синематографа и вовсе отродясь не водилось. А потому — рассказчик со свежими новостями и интересными историями ценился на вес золота. А рассказчиком я себя считал хорошим...
Гемайны степенно и основательно, по очереди — от самого младшего к самому старшему, задавали мне вопросы об Империи. Их интересовал климат, хозяйство, семейные традиции, вопросы веры, общественного и государственного устройства, и, конечно, война... Вопросам не было конца, и статные девушки с толстенными косами до пояса не раз и не два наполняли мне кубок, чтобы промочить горло.