— Проходите и садитесь, дорогой инспектор, — пригласил он. — Чем могу служить? Надеюсь, ваш визит не вызван состоянием здоровья?
— Весьма любезно с вашей стороны уделить мне время, сэр Джемс. Вы, как я понял, очень заняты.
— К сожалению. Только сегодня я вернулся с венской конференции…
— А отбыли из Англии?
— В среду на рассвете, самолетом.
— Таким образом. — Генри помедлил, чтобы прикинуть в уме, — таким образом, вы со вторника не видели английских газет и не знаете о смерти мисс Пэнкхерст.
— Мисс…? — сэр Джеме наклонился вперед с вежливым недоумением. — Извините, инспектор, я не совсем понял?.. Мисс Пэнкхерст? Кто она?
— Заместитель главного редактора журнала «Стиль».
Сэр Джеме улыбнулся и пожал плечами.
— Боюсь, что я о ней впервые слышу. Моя жена, конечно, читает «Стиль». Но это не моя сфера. Видимо, вы считаете, что я должен что-то знать об этой молодой леди… Полагаю, она была молода. Мне кажется, все, кто пишет о модах, не старше двадцати пяти и необыкновенно красивы.
— Так она не была вашей пациенткой?
Сэр Джеме покачал головой.
— За прошлое не поручусь, но в последнее время у меня такая не лечилась. Впрочем, очень просто выяснить, консультировалась ли она когда-либо… — Он встал, подошел к шкафу и быстро просмотрел карточки. — Нет, у меня не было пациентки с такой фамилией.
— Но она могла назвать и вымышленное имя?
Сэр Джеме вздохнул.
— Вполне возможно.
— Я захватил несколько ее фотографий. Они не очень хорошие, но узнать ее можно.
Сэр Джеме долго рассматривал фото. Лицо его не выразило удивления, но он слегка нахмурился, вглядываясь в них.
— Ну что? — спросил Генри. — Узнаете?
Доктор поднял взгляд от фотографий и посмотрел ему прямо в глаза. Он уже не улыбался.
— Вы мне сказали, что ее имя Пэнкхерст и что она не замужем. Но она известна мне как миссис Чарльз Додсон. Сама она не моя пациентка. Ее муж был моим пациентом… был и остался им…
— И каково же ваше заключение о состоянии здоровья мистера Додсона?
— Право, инспектор, я не уверен, что…
— Я расследую дело об убийстве. Вы не только вправе, вы обязаны сообщить мне все, что знаете.
— Убийство? — сэр Джеме был ошеломлен. — Неужели же она… Но нет, на нее это непохоже.
— Сообщите мне диагноз, — повторил Генри.
— У мистера Додсона, — медленно выдавил из себя сэр Джемс, — злокачественная опухоль в желудке. В настоящий момент она его почти не беспокоит, но оперировать ее нельзя. Я полагаю, он протянет не больше года.
— Вы сообщили ему об этом?
— Нет. В подобных случаях я всегда советуюсь с ближайшими родственниками. — Он снова подошел к шкафу и начал просматривать карточки. Потом вдруг улыбнулся:
— А, совсем забыл! Его карточка не здесь. Миссис Додсон — я уж, извините, так и буду ее называть — не хотела, чтобы ее супруг знал, что его консультирует онколог, и я принял их неофициально в своем загородном доме…
— Расположенном в Хиндхерсте, не так ли?
— Да, поблизости.
— Я не могу точно сказать, когда вы впервые увидели мистера Додсона. Но осматривали вы его примерно месяц назад — 28 декабря.
— Верно! — удивился сэр Джеме. — Я потому и запомнил, что они приехали ко мне во время рождественских праздников. Это и был первый визит.
— Миссис Додсон приехала раньше, видимо, на такси. Я полагаю, она вас просила не сообщать диагноз мужу, а только ей. Вы предупредили, что не сможете дать ответ сразу — нужно сделать анализы и так далее…
Сэр Джеме засмеялся.
— Да это просто колдовство! Вы, кажется, осведомлены обо всем лучше, чем я… Продолжайте.
— Мистер Додсон приехал на машине немного позже, вы его осмотрели, и они уехали вместе.
— Верно!
— Когда вы в следующий раз встретились с ним?
— Недели две спустя он приезжал на рентген. К тому времени я был уже почти уверен в своем диагнозе, мне оставалось лишь сделать рентгеновский снимок. Миссис Додсон на этот раз не было. Сам он казался очень встревоженным. Но я его заверил, что у него язва желудка, и он совершенно успокоился.
— Затем во вторник на прошлой неделе вы получили рентгеновский снимок, подтвердивший ваши худшие опасения.
— В понедельник вечером, если быть точным.
— Вы позвонили миссис Додсон и попросили ее приехать к вам: вам не хотелось сообщать дурные новости по телефону. При этом вы сказали ей, что пробудете в Хиндхерсте до вечера вторника, а затем улетаете в Вену.
— Совершенно справедливо.
— Она приехала во вторник днем, и вы сообщили ей печальный результат исследования.
— Именно так… А что стряслось потом?
— Она вернулась в Лондон. Ей предстояло проработать в редакции всю ночь. Все другие сотрудники освободились к половине второго и оставили ее одну до утра. А наутро ее нашли мертвой. Она выпила чай, в котором был цианистый калий.
Сэр Джеме помолчал, потом спросил:
— И вы считаете это убийством?
— Да.
Доктор кивнул.
— В подобных обстоятельствах все, казалось бы, наводит на, мысль, что она покончила с собой. — Сэр Джемс помолчал, обдумывая, что сказать дальше; — Я не психиатр, инспектор, но у меня печальная обязанность сообщать многим людям скверные новости. И я довольно хорошо научился оценивать их реакцию. Миссис Додсон оказалась на высоте. Она была, конечно, глубоко потрясена. Но потом сумела взять себя в руки и задала мне множество очень толковых вопросов. Она спрашивала, как ей лучше заботиться о нем, чтобы сделать счастливыми его последние месяцы. Я не могу поверить, чтобы после этого она покончила с собой.
— Она и не покончила с собой, — твердо ответил Генри.
— Но… — сэр Джеме замялся. — Вся эта путаница с именами… Стало быть, эта дама — не миссис Додсон?
— Нет.
— Тогда простите, но я должен выяснить все ради больного: кто будет за ним ухаживать?
— У вашего пациента есть жена, — ответил Генри. — Не уверен, будет ли она так же заботлива и рассудительна, как мисс Пэнкхерст. Через некоторое время я пришлю ее к вам.
— Это поставит меня в весьма щекотливое положение, — огорчился сэр Джемс. — А миссис Додсон… Настоящая миссис Додсон… знает?..
— Пока я не могу этого утверждать. Могу сказать только, что она непременно к вам приедет и что ее настоящее имя тоже не Додсон.
Глава 11
В конце недели выпали особенно холодные дни, Генри же погрузился в глубокое уныние.
Он уже был уверен — убийца найден. Но убеждение это основывалось на совокупности мелких улик и подтверждалось лишь чутьем. Отсутствовали веские доказательства. При этом даже в его собственных рассуждениях не всегда сходились концы с концами. Как быть с Терезой и Майклом? Где кончаются его обязанности — должен ли он сказать Терезе о болезни ее мужа? Да и правильно ли он все это себе представляет? Дональд Маккей не зря предупреждал, что он имеет дело со специалистами по рекламе, умеющими навязать человеку определенные выводы.
В довершение всего в субботу он отправился на похороны Элен, организованные Годфри Горингом с присущей ему щедростью. Кроме бескорыстного желания отдать последний долг покойной, у Генри было и еще соображение: он хотел проверить, действительно ли у Элен не было друзей вне стен редакции.
Похоже, его не обманывали. Марджори Френч и Патрик Уэлш сидели рядышком, Тереза и Майкл тоже. Годфри Горинг поместился поодаль с приличествующим событию скорбным видом. Была также Бет Конноли. И еще одна провожающая: полная пожилая женщина, которую Генри ни разу до тех пор не видел, — некая миссис Сэдж, уже десять лет «прибиравшая» квартиру Элен. Генри мысленно взял на заметку не только тех, кто присутствовал, но и тех, кто не пришел на похороны.
Когда печальная церемония закончилась, Горинг пригласил всех на чашку чаю к себе на Бромптон-сквер. Получила приглашение и миссис Сэдж, которая с таким откровенным наслаждением угощалась чаем и шоколадным тортом, что сердце радовалось. При этом было совершенно очевидно, что миссис Сэдж любила Элен и искренне о ней горюет.