— Который был час, вы не помните?
— Без десяти три, — не задумываясь, ответила Марджори. — Войдя в дом, я сразу посмотрела на часы.
Генри задумался на минуту, потом сказал:
— Боюсь, что мне придется задать вам еще много вопросов, мисс Френч. Прежде всего, можете ли вы сообщить какие-нибудь подробности о личной жизни мисс Пэнкхерст: кто были ее близкие, где она жила и так далее. Мы еще не успели сообщить ее родным.
— Насколько мне известно, семьи у нее нет. — Марджори снова закурила. — Ее родители умерли. Кажется, где-то в Австралии у нее есть замужняя сестра. Жила Элен в Кенсингтоне, в одной квартире с Олуэн Пайпер, тоже нашей сотрудницей, редактором отдела искусств. Элен проработала в журнале десять лет. Она поступила к нам секретаршей и сумела выдвинуться. Работником она была отличным, я бы сказала… более деловитым, чем некоторые другие.
— У нее были враги среди сотрудников?
— О нет! Ее побаивались — она строгая. Элен очень хорошо писала, но не обладала чувством моды. Впрочем, это вам уже неинтересно.
— Что еще, кроме романа с Майклом Хили, вам известно о ее личной жизни?
— Личной жизни у нее не было, — решительно и быстро ответила Марджори, — Элен была целиком поглощена работой и связана только с теми, кто работал здесь. — Марджори на мгновение запнулась. — Я отдаю себе отчет, инспектор, что означают мои слова. Если Элен была убита, это сделал один из нас. Но кто и почему — не могу понять.
— Подумаем сначала — как она была убита, — сказал Генри. — Может ли кто-нибудь в редакции достать циан?
— Боюсь, что это совсем несложно. Циан всегда есть у нас в кладовой. Его используют для осветления фотоотпечатков. Майкл может вам подробнее рассказать…
— Выходит, взять его скорее всего мог кто-то из работающих в фотостудии?
— Не обязательно. Все мы заглядываем и в фотостудию, и в темную комнату. У нас такой порядок: каждого нового служащего мы обязательно предупреждаем относительно циана и показываем, где он хранится и как выглядит бутылка, — специально, чтобы предотвратить несчастный случай.
— Разве яд у вас не заперт?
— Обычно его запирают. Но иногда мы нарушаем правила. В таких случаях, как вчера, например. Майкл как раз делал отпечатки, и я припоминаю, что шкаф был открыт. К слову сказать, этот шкаф находится в той самой комнате, где мы завариваем чай, и в течение вечера мы все заглядывали в эту комнату. Все, кроме мисс Филд да еще самой Элен. Они, по-моему, ни разу не выходили. Что касается остальных, любой из них мог преспокойно налить в термос яд.
— Благодарю вас, мисс Френч, — сказал Генри. Он был очарован ясностью ума этой женщины и четкостью ее ответов. Она все предугадывала, заранее предвидя любой поворот. Такая могла стать либо бесценным союзником, либо очень опасным противником. Кто же она? И как бы в ответ на эту мысль Марджори сказала:
— Я хочу помочь вам, инспектор. Я отдаю своих сотрудников в ваше распоряжение. Ведь вы, я полагаю, захотите поговорить со всеми, кто был здесь прошлой ночью?
— Да, разумеется, — Генри заглянул в записную книжку. — Давайте проверим, все ли у меня записаны. Вы, Тереза Мастере, Майкл Хили и Патрик Уэлш. Ах да, ваша секретарша, мисс Филд. Есть еще кто-нибудь?
— Дональд Маккей тоже был здесь. Он помощник Патрика, нашего художественного редактора. Дональд ушел немного раньше нас. И Эрни был тут чуть ли не до полуночи… Эрнест Дженкинс, лаборант. Он работает в темной комнате. Да, я еще забыла Олуэн…
— Олуэн — это мисс Пайпер? Та девушка, вместе с которой мисс Пэнкхерст снимала квартиру?
— Да, да. Она пришла после спектакля написать рецензию.
— А вы не знаете, когда она ушла?
— Представления не имею. Она была у себя в кабинете около половины первого. Я велела ей отправляться домой. Но одному богу известно, сколько она там еще просидела. — Помолчав, Марджори закончила:
— Пожалуй, это все.
— Не считая мистера Горинга.
— Годфри? Но постойте, как же он…
— Я полагаю, он вполне мог заглянуть в темную комнату, прежде чем зашел в ваш кабинет?
— Да, возможно… но…
В этот момент в коридоре поднялся ужасный шум: драка, свалка, раскатистый окрик сержанта: «Сэр, я запрещаю вам!..» Но все это перекрыл громовой бас:
— Прочь с дороги, ничтожество! Только посмейте не впустить меня в мой собственный кабинет!
— Но старший инспектор велел…
— К чертям старшего инспектора! Если вы сейчас же не отойдете от двери, я вам кости переломаю!
Марджори Френч улыбнулась и спокойно заметила:
— Патрик пришел.
— Слышу, — и Генри улыбнулся. — Взгляну-ка я, пожалуй, в чем там дело. Сдается мне, сержант нуждается в подкреплении.
Сержант и впрямь нуждался в подкреплении. Раскинув руки, как распятый, он загораживал дверь с надписью «Вход строго воспрещен» от наседавшего на него верзилы в твидовом костюме. Буян сразу заметил Генри.
— А вы откуда взялись, черт вас возьми? — накинулся он на него. — Кто вы такой?
— Старший инспектор Тиббет, — отрекомендовался Генри. — А вы, я полагаю, Патрик Уэлш?
— Правильно, черт возьми, полагаете, — ответил Патрик. — Будьте так любезны, прикажите вашему остолопу, чтобы он отошел от двери и впустил меня в мой кабинет!
— Вот этого-то я и не сделаю, — невозмутимо ответил Генри. И после небольшой, но напряженной паузы сказал:
— Дело в том, что здесь произошло убийство. Будьте добры, пройдемте вместе со мной в кабинет мисс Френч.
— Убийство? — Вся ярость Патрика мгновенно испарилась. Он затих, его длинные руки безвольно повисли. — Почему же мне никто не сказал? Кого убили?
— Элен Пэнкхерст была отравлена сегодня ночью, — сообщил Генри. — Уже после того, как все вы ушли.
Патрик сник и неожиданно заплакал. Уткнувшись лицом в стену, он застонал:
— Элен, милая… Элен, моя красавица… Этого не может быть… Элен…
— Патрик! — Голос Марджори Френч стал острым, как бритва. Патрик сразу замолчал, и Марджори мягко сказала:
— Возьми себя в руки, Патрик. Иди ко мне в кабинет.
Уэлш послушно, как ягненок, пошел за ней следом.
— Если я вам понадоблюсь, инспектор, — сказала Марджори, вновь появившись на пороге, — я буду в кабинете мистера Горинга — этажом выше.
Когда Марджори поднялась наверх, оставив после себя легкий запах дорогих духов. Генри вошел в ее кабинет и закрыл дверь.
Патрик Уэлш уже овладел собой. Вспышка угасла. Он сидел неподвижно и даже глаз не поднял, когда в комнату вошел инспектор. Генри кашлянул.
— Мистер Уэлш, я попрошу вас, — начал он официальным тоном, — сообщить мне все, что вам известно.
Патрик медленно отошел от окна. Он тяжело опустился на стул и провел рукой по лицу.
— Извините меня, инспектор.
— Я вижу, это было для вас большим ударом.
— Да… да…
— Расскажите, что здесь происходило прошлой ночью. — Прошлой ночью? О, мы тут все передрались!
— Передрались?
— Да. Марджори считала, что мы должны поместить не меньше трех платьев. Но я не мог позволить, чтобы…
Генри вздохнул.
— И это вы называете дракой — чисто профессиональные споры?
Патрик удивился:
— А из-за чего еще нам драться?
— М-да… Когда вы в последний раз видели мисс Пэнкхерст?
— Днем во время ленча. Я пригласил ее позавтракать. Должен же был кто-то позаботиться о бедняжке.
— Что вы имеете в виду?
— Ничего! — снова окрысился Патрик. — Я никому не позволю лезть в чужие дела и болтать гадости про Элен. Особенно теперь, когда ее нет в живых.
— Элен нравилась вам?
— Я любил ее, — просто ответил Патрик.
— Знаете ли вы кого-нибудь, кто плохо к ней относился?
— Нет. Ее все любили.
— Включая Майкла Хили и Терезу Мастере? — мягко спросил Генри.