Сэр Джеме помолчал, потом спросил:
– И вы считаете это убийством?
– Да.
Доктор кивнул.
– В подобных обстоятельствах все, казалось бы, наводит на, мысль, что она покончила с собой. – Сэр Джеме помолчал, обдумывая, что сказать дальше; – Я не психиатр, инспектор, но у меня печальная обязанность сообщать многим людям скверные новости. И я довольно хорошо научился оценивать их реакцию. Миссис Додсон оказалась на высоте. Она была, конечно, глубоко потрясена. Но потом сумела взять себя в руки и задала мне множество очень толковых вопросов. Она спрашивала, как ей лучше заботиться о нем, чтобы сделать счастливыми его последние месяцы. Я не могу поверить, чтобы после этого она покончила с собой.
– Она и не покончила с собой, – твердо ответил Генри.
– Но… – сэр Джеме замялся. – Вся эта путаница с именами… Стало быть, эта дама – не миссис Додсон?
– Нет.
– Тогда простите, но я должен выяснить все ради больного: кто будет за ним ухаживать?
– У вашего пациента есть жена, – ответил Генри. – Не уверен, будет ли она так же заботлива и рассудительна, как мисс Пэнкхерст. Через некоторое время я пришлю ее к вам.
– Это поставит меня в весьма щекотливое положение, – огорчился сэр Джеме. – А миссис Додсон… Настоящая миссис Додсон.., знает?..
– Пока я не могу этого утверждать. Могу сказать только, что она непременно к вам приедет и что ее настоящее имя тоже не Додсон.
Глава 11
В конце недели выпали особенно холодные дни, Генри же погрузился в глубокое уныние.
Он уже был уверен – убийца найден. Но убеждение это основывалось на совокупности мелких улик и подтверждалось лишь чутьем. Отсутствовали веские доказательства. При этом даже в его собственных рассуждениях не всегда сходились концы с концами. Как быть с Терезой и Майклом? Где кончаются его обязанности – должен ли он сказать Терезе о болезни ее мужа? Да и правильно ли он все это себе представляет? Дональд Маккей не зря предупреждал, что он имеет дело со специалистами по рекламе, умеющими навязать человеку определенные выводы.
В довершение всего в субботу он отправился на похороны Элен, организованные Годфри Горингом с присущей ему щедростью. Кроме бескорыстного желания отдать последний долг покойной, у Генри было и еще соображение: он хотел проверить, действительно ли у Элен не было друзей вне стен редакции.
Похоже, его не обманывали. Марджори Френч и Патрик Уэлш сидели рядышком, Тереза и Майкл тоже. Годфри Горинг поместился поодаль с приличествующим событию скорбным видом. Была также Бет Конноли. И еще одна провожающая: полная пожилая женщина, которую Генри ни разу до тех пор не видел, – некая миссис Сэдж, уже десять лет «прибиравшая» квартиру Элен. Генри мысленно взял на заметку не только тех, кто присутствовал, но и тех, кто не пришел на похороны.
Когда печальная церемония закончилась, Горинг пригласил всех на чашку чаю к себе на Бромптон-сквер. Получила приглашение и миссис Сэдж, которая с таким откровенным наслаждением угощалась чаем и шоколадным тортом, что сердце радовалось. При этом было совершенно очевидно, что миссис Сэдж любила Элен и искренне о ней горюет.
– Прекрасная была женщина, – говорила она, прихлебывая чай из чашки мессенского фарфора и старательно оттопыривая мизинец. – Такая внимательная. Для нее все хотелось сделать как следует: и пыль вытереть повсюду, и кастрюльки вычистить. Но и самую тяжелую работу делать приятно, если ее ценят. Верно?
Генри кивнул, и миссис Сэдж продолжала:
– А уж в комнатке-то у нее до чего же всегда было хорошо прибрано да чисто. Десять лет я к ней хожу, и только один раз у мисс Элен был беспорядок. Тому примерно с месяц. Я открыла дверь и ахнула. Раскидано все, разбросано – бумаги и всякое разное…
– Бумаги? – заинтересовался Генри.
– Ну, когда я говорю «бумаги», я ведь не про письма или что-либо такое – оберточная бумага. Мне бы надо сперва на кухню зайти, я ведь прежде-то всегда вперед шла в кухню. Там мне записка лежала. Мисс Элен просила ничего у нее в комнате не трогать, потому как она уезжать собралась и вещички складывала.
– Уезжать? Месяц назад? Куда же?
– Сдается мне, какая-то служебная поездка. Было это в понедельник. А в пятницу я пришла – она уж воротилась.
– Еще чаю, миссис Сэдж? – Годфри Горинг был полон внимания и любезности. Он принялся наливать новую чашку для миссис Сэдж, а Генри перебрался в противоположный угол, где Майкл Хили разговаривал с Бет Конноли.
Бет нервно улыбнулась и сказала:
– Очень любезно с вашей стороны, инспектор, прийти в такой день. Майкл смерил его скептическим взглядом.
– По долгу службы, вероятно.
– Можно и так сказать, – согласился Генри. – Порой бывает трудно разграничить.
Последовала неловкая пауза, во время которой Генри согласился с мнением Гораса Барри: оскорбить человека Майкл Хили умеет.
Бет заговорила первая:
– По-моему, инспектор Тиббет действовал очень тактично. Не так-то это просто – расследовать дело об убийстве да еще в таком сумасшедшем доме, как «Стиль».
Майкл тотчас же раскаялся:
– Простите. Я себя паршиво чувствую в последнее время: устал. Я уж знаю, если я начал вести себя по-свински, значит, пора в отпуск. Надеюсь, я смогу отдохнуть с месяц на Канарских островах, когда.., когда все это будет кончено.