Он подхватил большой Анин рюкзак с вещами и собирался уйти.
— А разве Аня не с нами будет жить? — спросил его я.
— У нас так не принято. Мальчики живут отдельно, а девочки отдельно.
— А в каком домике будет жить Аня?
— Пока не знаю. Мы посмотрим, кто из девочек пока ещё живет один без соседки. Вы всё узнаете после. Но торопитесь. Скоро обед.
— А на обед куда иди?
— Спросите у кого угодно. Вам подскажут. Не заблудитесь… Тут с одной стороны горы, а с другой море…
Домиками оказались шалаши из крашеных досок. Треугольные крыши домиков выкрашенных в зелёный цвет стояли в три ряда. Наш домик стоял третьим с конца в среднем ряду. Дверь и небольшое окно на противоположной стене. Внутри две кровати и две тумбочки. Открытый шкаф с вешалками. И всё…
Ну а что ещё надо?
Мы покидали свои вещи и прихватив полотенца поспешили к умывальнику, замеченному по дороге. Десять кранов с одной стороны и столько же с другой. Вода только холодная. Ну, как холодная… не горячая, а чуть тёплая… А, нет. Тёплая стекла по трубам, и вода стала холоднее. Но и ладно. Нам не привыкать.
Вернувшись в свой домик, мы переоделись поприличнее и пошли искать столовую.
А народу на базе отдыха и не было вовсе. То ли с моря люди ещё не вернулись, то ли уже все на обеде. Если рассуждать логически, то столовую вряд ли надо искать среди жилых треугольных домиков-шалашей. И в сторону моря тоже идти искать пункт раздачи пищи не стоит. Значит, мы пойдём другим путём, как говорил дедушка Ленин, будучи ещё Володей Ульяновым.
А в сторону гор был только один трёхэтажный корпус, напоминающий севший на мель белый теплоход. Туда мы и направились…
Но внезапно Лёшка дёрнул меня за локоть и показал куда-то в сторону.
Оказалось, там есть на что посмотреть. Возле фонтанчика для питья стоял… стояла… Короче… Спиной к нам стоял кто-то незнакомый. С короткой стрижкой светло-русых волос, худощавый… Или худощавая? Я так и не понял…
— Лёх! А это парень или девчонка?
— Мне по фигу… Но почему на чьём-то чужом плече висит джинсовый рюкзачок сшитый тобой для Анечки? Это же твоя работа?
— Второго такого точно нет. Не гони лошадей, Лёх! Может, Анюта дала кому-то поносить? У девчонок так бывает.
— Мы только что приехали. Думаешь, она уже успела с кем-то подружиться?
— Не знаю…
— А мне кажется, что эта дылда просто отняла у нашей Ани её рюкзак.
Да. Когда мы подошли поближе, стало ясно, что это девчонка. Стройная, и довольно таки высокая. С нас ростом примерно. А мы не самые мелкие подростки с Лёхой…
Больше я ничего предпринять не успел… Лёшка решительно двинулся вперёд.
— Эй! — грубо окликнул он незнакомку.
Та обернулась, и презрительно смерив моего брата взглядом. Словно плюнула в ответ:
— Чего тебе?
— Это не твоё! — утвердительно сказал Лёшка, указывая на рюкзак.
— Я знаю. А тебе какое дело?
— Ты почему взяла чужую вещь? Отдай!
— А ты кто такой? С хрена ли я тебе чего-то должна отдать?
— Тогда сам заберу!
— Попробуй, забери!
— Слышь, подруга!.. — он схватил её за руку…
Попытался схватить… Она ловко ушла от захвата, и вот уже Лёшка кубарем летит на землю, сбитый с ног довольно таки техничной подсечкой.
Я смотрел на это с интересом. Лёха быстро вскочил на ноги и нанёс ей левый джеб. Причём попал. Но прямой удар правым кулаком до цели не долетел. Так как от его второго удара эта дикая кошка снова уклонилась. Зато крепко всадила маленький крепкий кулачок ему прямо в «солнышко». И ведь попала таки в цель.
Лёшка, как будто задохнулся, потом закашлялся. А потом снова полетел на землю. Потому что на этот раз ему прилетело куда-то в лоб. Не апперкот, конечно, но с ног его этот удар всё-таки свалил.
— Вы чего тут устроили?
На поле битвы появилась взволнованная Анечка.
— Да тут, пристал какой-то. — ответила ей незнакомка. — Держи! Вот твой рюкзак!
— Саша! Лёша! Что случилось?
— А… Ты про них рассказывала?
Оказалось, что меня, стоящего как бы в стороне, эта воительница даже не заметила.
Я подошёл к Лёхе и помогая ему подняться с земли, спросил:
— А как же твои принципы? «Кроме женщин и детей!»
— Она не женщина.
— А кто же?
— Валькирия… Амазонка… Кто угодно, только не женщина… Да и не хотел я её бить…
— Извини! Не разобралась… — обратилась к нему «валькирия».
Никакого ощущения вины в её глазах я не заметил. Она протянула Лёхе раскрытую ладонь и представилась: