Внезапно что-то или кто-то заслонило собой свет. В пещере стало совсем темно. Я обернулся, и увидел, что в пещеру забралась довольная Маринка. Она улыбалась.
— Ты зачем сюда залезла?
— А что мне там сидеть всё время одной?
— А как же страховка?
— Но верёвка же привязана крепко. Ты же сам там узлов на дереве навязал и ещё палку в узел вставил.
— А наши рюкзаки?
— Я их привязала вот к этой верёвке. — ответила мне эта юная скалолазка и втащила оба рюкзака на тонкой одинарной верёвке.
— Но зачем?
— Там скучно…
— Смотри, Марин! Тут тоже ничего нет. Ни надписей, ни подсказок.
— А куда ведёт этот ход?
— Не знаю. Куда-то вниз и в темноту.
— Не хочешь обследовать?
— Без фонаря? Без факела или ещё чего-то светящегося? Как ты себе это представляешь?
— Но он ничего не говорил про фонари…
— А значит это снова не та пещера… Думаю, что нам надо отсюда выбираться, пока вечер не настал. В темноте карабкаться по скалам, даже на верёвке, не слишком правильное решение.
Марина сделала хитрое лицо…
— Может, не будем тогда время терять? Здесь нам точно никто не помешает…
— А ничего что ты всё-таки встречаешься с моим братом?
— Ну и что. — сказала она и сделала шаг в мою сторону. — Вы с Лёшей для меня — как один человек…
— А меня ты спросила?
— Там, на берегу озера, ты не особо возражал.
Крыть мне было нечем. Вот так однажды, проявив слабость, расплачиваешься потом за это…
Девушка сделал ещё один шаг ко мне и положила руку мне на плечи…
Верёвка, по которой она спустилась сверху, выскользнула из её руки и змеёй поползла к выходу из пещеры…
Я попытался дёрнуться, чтобы ухватить уползающий конец верёвки. Но произошло следующее. Марина не поняла меня… И попыталась удержать. Я оттолкнул девушку в сторону, но было поздно… Под тяжестью свисающего вниз конца, наша спасительная верёвка выскочила наружу, и теперь она висела примерно метрах в четырёх от входа.
— Что ты наделала?
— Ты меня толкнул…
— Ты отпустила верёвку!
— Ну и что?
— Как мы сможем отсюда выбраться?
Марина выглянула наружу, и увидев болтающуюся в недоступности от нас верёвку, смотрит наверх, потом вниз… Наконец она поворачивается ко мне и говорит виноватым голосом:
— Прости! Я не подумала…
Ну, а мне что делать? Орать на неё, ругать её?… Бесполезно… Во-первых, это нам не поможет. Зато моральный климат в нашем маленьком коллективе может подорвать.
— А ты почему на меня не ругаешься? — пристально глядя мне в глаза, спросила Марина.
— А смысл? Давай лучше подумаем, что мы сможем сделать для того, чтобы выбраться отсюда…
— Есть ещё верёвка, к которой я привязала рюкзаки.
— По ней мы не выберемся. Она слишком тонкая.
— Саш! Но можно же сделать какой-нибудь крючок, привязать к этой верёвке, зацепить ту и подтянуть сюда…
— А из чего мы сделаем «кошку»?
— Какую кошку?
— Крючок такой с лапами, чтобы зацепить верёвку…
— Я не знаю… А давай… Давай сначала поедим чего-нибудь…
Вот смотрю я на эту безбашенную валькирию и не вижу в её глазах, ну ни капли раскаяния, за ту ситуацию, в которой мы оказались из-за неё…
Глава тринадцатая
Пошли туда, не знаю куда, и нашли то, не знаю что…
Крым. Пещера в белой скале.
Съев по банке холодной тушёнки с галетами, и запив водой, я прикинул, что мы оказались в довольно-таки щекотливой ситуации. Воды у нас во фляжках осталось не так ужи много. Солнце уже начало свой путь в сторону горизонта. А в горах темнеет рано, особенно, если солнце садится на той стороне горы…
Во время нашего миниобеда я обратил внимание, что ножеложка, которой наша валькирия с аппетитом ела тушёнку, вполне подойдёт нам в качестве «кошки». Сперва я планировал разрезать пустую консервную банку. Но идея оказалась так себе. Пустая банка легковата, для того, чтобы метать её прицельно на несколько метров.