— Правда, господин председатель. Инциденты действительно имеют место. Но, должен заметить, это совершенно особый тип людей, нацеленных на выполнение боевой задачи, подготовленных настолько хорошо, что я даже не мог в это поверить, пока не увидел собственными глазами.
— Вряд ли их подготовка послужит оправданием тем противоправным действиям, капитан Грейнджер. Кстати, сами-то вы не Котик, не так ли?
— Нет, сэр. Но мне приходилось несколько раз работать с ними.
Конгрессмен, сидевший через несколько человек от Фарнума, оторвался от своих бумаг.
— Когда вы последний раз видели Котиков в деле, капитан Грейнджер?
— Во время войны в Заливе, конгрессмен Мёрдок. С катеров высаживали подразделение Котиков в районе Эль-Кувейта в ночь накануне решающего наступления генерала Шварцкопфа на иракцев, а это была чертовски впечатляющая операция. С вашего позволения...
— Не сомневаюсь, капитан, — перебил его Фарнум, — многие из этих элитных подразделений зачастую выдумывают себе впечатляющие операции, дабы привлечь внимание общественности.
— Я бы так не сказал, господин председатель. Котики действуют в обстановке полнейшей секретности, и их участие в той войне не освещалось прессой довольно долго, даже после ее окончания. В том конкретном случае они появились на хорошо укрепленном побережье у Эль-Кувейта и произвели там ряд сильных взрывов, создав у иракского командования впечатление, будто американская морская пехота уже у стен города, а не к югу от него. По нашим данным, иракское командование в то утро спешно перебросило часть формирований с фронта на побережье, чтобы отразить мифическую атаку морских пехотинцев.
— Да, да, капитан Грейнджер, — произнес Фарнум, копаясь в своих записях. — Мы в курсе. И все же хочу обратить особое внимание на то, что теперь КАЖДЫЙ род вооруженных сил имеет свои собственные — весьма дорогостоящие, должен заметить — спецподразделения. У ВВС есть первая и седьмая эскадрильи специальных операций. Морская пехота уверяет, что она целиком и полностью относится к элитным силам, однако и у нее есть отряды специального назначения. Сухопутные войска... ах, да, в их распоряжении — рейнджеры, подразделения «Дельта», воздушные десантники и прочие спецгруппы. Согласитесь, капитан Грейнджер, все эти подразделения выполняют почти те же задачи, что и Котики.
— Ну... да, господин председатель, но...
— Отряды морской пехоты «Рекон» действовали бы в Кувейте не менее эффективно, чем Котики, верно?
— Да, сэр.
— Как же получается, что морская пехота, группы по освобождению заложников ФБР, рейнджеры, подразделения «Дельта», Котики и Бог знает кто еще так интенсивно готовятся, скажем, к освобождению заложников? Много ли случаев захвата заложников у нашей нации было в прошлом, а, капитан Грейнджер?
— Боюсь, я не готов ответить на этот вопрос, сэр.
— Я хочу сказать, мы просто не нуждаемся в таком количестве подразделений для выполнения одних и тех же задач. Это бессмысленное и разорительное дублирование усилий, оборудования и финансов, которое государство в нынешней экономической ситуации просто не может себе позволить. Задача нашего сегодняшнего совещания — решить, нужно ли Конгрессу продолжать финансирование отрядов SEAL ВМФ.
— Господин председатель, Котики добавляют нашим спецвойскам новое, уникальное и весьма ценное измерение. Например, их способность действовать под водой...
— Лишь повторяет ту же способность других специальных подразделений. Я должен признать, что старые добрые Подводные Диверсионные Группы вполне справлялись с задачей очистки пляжей, взрывая разные там посторонние предметы и так далее. Но ПДГ были расформированы в 1983 году, когда их официально слили с Котиками. Верно?
— Да, сэр.
— Теперь у нас есть эти ваши Котики, которые выполняют все, что делали ПДГ, и в придачу совершают рейды в тылу врага, спасательные операции, даже разведывательные броски в глубь вражеской территории на много миль от побережья. Понятно, что из всех видов вооруженных сил спецподразделения являются самыми прожорливыми. Они отвоевывают себе право на проведение всех без исключения операций, сулящих им все большие и лакомые куски нашего оборонного бюджета.
Поэтому в моем представлении, капитан, интересы ВМФ США следует ограничить кораблями и морскими коммуникациями. Флот должен поддерживать наши наземные силы с моря, кроме того, находящиеся в его ведении подводные ракетоносцы составляют часть нашей ядерной триады. Я никак не могу взять в толк, зачем нам вообще эти морские коммандос, эти Рэмбо, способные выполнять задачи, с которыми вполне справятся армейские спецподразделения.
Короче, капитан, нам просто не нужны эти Котики. Это роскошь, без которой мы вполне обойдемся...
01.45 (22.45 по Гринвичу)
Южнее Хавр аль-Хаммар, Ирак.
Когда-то болота тянулись километров на двадцать от темных неподвижных вод Хавр аль-Хаммар до древнего города Басры. К северу от озера болота занимали сотни квадратных миль между Тигром и Евфратом, почти половину расстояния до Багдада.
После войны в Заливе мелиораторы Саддама Хусейна покрыли всю эту территорию сетью каналов и искусственных или спрямленных рек в попытках осушить ее. Река Куадиссия, прорытая в 1993 году усилиями четырех с половиной тысяч человек всего за сорок пять дней, отвела воду болот южного Ирака в Евфрат и вместе с реками Саддам и Мать Всех Сражений совершенно изменила топографию этого участка Междуречья. По официальной версии, этим проектом предусматривалось создание новых пригодных для сельского хозяйства площадей. Только по чистой случайности именно в этом самом районе всегда находили прибежище шииты, диссиденты и прочие смутьяны.
По мере продвижения к югу местность становилась все более населенной. Дважды им пришлось обходить стороной сарифы — традиционные болотные жилища из камыша с богатой резьбой на дверях. Хижины и изящные, мелко сидящие в воде пироги, так называемые машуф, совершено не отличались от тех хижин и пирог, что строились здесь шесть тысяч лет назад.
Дважды отряду пришлось залечь, когда мимо проходили иракские военные патрули. Они с треском ломились сквозь камыши, гортанно перекликаясь по-арабски. В другой раз отряд притаился, замаскировавшись под поросшие мхом бревна, чтобы скрыться от тарахтящего патрульного катера типа «Жук» советского производства.
Постепенно камыш сменялся травой и невзрачными кустиками — болото переходило в пустыню, и отделение остановилось на привал отдохнуть, да и почистить лишний раз оружие не помешает. На юго-востоке ярко, до боли в глазах, особенно после болотного мрака, светилось небо.
Роселли навел туда мощный бинокль, и пульс его участился. Всего в пятистах метров от них на земле, отвоеванной у болота, раскинулся современный аэропорт Шуаба. Лежа Роселли видел только башни управления полетами и ангары военной базы. За ними на склоне холма, почти незаметный за яркими огнями аэродрома, находился маленький городок, скорее даже деревня Забеир.
Прямо напротив башни управления полетами лучи дюжины прожекторов поймали в свое перекрестье транспортный самолет Си-130 «Геркулес». Его высокий киль голубел эмблемой ООН.
Оторвавшись от бинокля, Роселли чуть слышно вздохнул, кровь заиграла в его жилах. Итак, Котики уже у цели — после прыжка в озеро, после марш-броска через болото по контролируемой неприятелем территории — и сделали это, ничем себя не обнаружив.
Пришло время позабавиться по-настоящему.
2
02.10 (23.10 по Гринвичу).
Аэропорт Шуаба, Ирак.
Лейтенант Винсент Коттер навел свой бинокль на ооновский «Геркулес», пытаясь обнаружить дежуривших у самолета часовых. Хвостовая загрузочная рампа была поднята, створки грузового люка закрыты, но у переднего бортового люка стоял трап гражданского образца. Вошли ли иракские солдаты в самолет? Внутри ли заложники? Ответить на эти вопросы отсюда пока невозможно.