Маккензи включил рацию.
— Шестой! Шестой! Я первый.
— Шестой слушает. Давай, что там у тебя.
— О'кей, лейтенант. Неприятель снова в Эхо Ромео. Мы выбили полколенки.
— Понял, Мак. Серьезно повредили?
— Не могу сказать точно, лейтенант. Но, по моим расчетам, правый вал погнут к чертовой матери.
— Понял. Я и здесь ощущаю вибрацию. О'кей, Мак. Хорошая работа. Выходи для эвакуации. Постарайся в течение трех минут удержать зону отхода. Если мы за это время не прорвемся к вам, уходите сами.
Эвакуация. Маккензи поморщился. Операция не удалась, одно слово, провал. Только и осталось, что делать ноги...
— Да, сэр. Понял, — он покосился на Хиггинса, помогавшего японцу подняться на ноги. — Да, лейтенант, у нас тут один из заложников.
— Славно, — ответил Мёрдок. — Захватите его с собой, если сможете.
— Вот и я так подумал, — допрос японского моряка смог бы прояснить многие вопросы насчет похитителей «Йюдюки Мару», что не помешает при второй попытке захвата.
— Уходим к чертовой матери! — крикнул он всем остальным, и они бросились к лестнице на верхнюю палубу.
23.31 (20.31 по Гринвичу)
Грузовое судно «Йюдюки Мару», мостик.
Мёрдок покосился на перепуганного японца. Тот так и лежал на животе со связанными за спиной руками. Затылок его был припорошен битым стеклом; из пореза на лбу шла кровь. Мёрдоку не хотелось связывать себе руки освобожденными заложниками, но еще меньше хотелось оставлять их на расправу иранцам. У Мака уже есть один «язык». Неплохо. Он захватит второго.
— Док! — крикнул он. — Помоги этому парню. Возьмем его с собой.
Эллсуорт вставил в автомат полный магазин.
— Есть, Шкипер!
К ним присоединились Роселли и Браун.
— Левому пулемету хана, — доложил Роселли. — Я вынул затвор и отправил за борт.
— С правым то же самое, — добавил Мэджик.
— О'кей, джентльмены, — Мёрдок последний раз окинул взглядом усыпанный битым стеклом, залитый кровью мостик. — Ничего не забыли? Тогда уносим ноги.
23.32 (20.32 по Гринвичу)
Грузовое судно «Йюдюки Мару».
Тецуо Куребаяси приподнял голову над крышкой трюма, вглядываясь в темный силуэт надстройки. Что уж тут увидишь: большинство ламп разбили, включая огни на мостике.
Во всяком случае, ходовая рубка оказалась пустой. Оба пулемета тоже молчали.
Может, американских коммандос поубивали?
Куребаяси не был дилетантом, чтобы поверить в это. Скорее всего они просто ушли.
Но для чего они тогда нападали? Чего они хотели в первую очередь? Куребаяси допускал, что оли пытались отбить «Йюдюки Мару», но, захватив мостик и — по невразумительным донесениям иранцев — другие отсеки, они просто ушли оттуда.
Куда они делись и почему?
Куребаяси осторожно, каждую секунду ожидая пулю от невидимого снайпера, поднялся. Выстрелов не последовало.
— Цуите кои! — скомандовал он сгрудившимся вокруг него в темноте людям. — Идите за мной.
Никто не двинулся с места, и ему пришлось повторить на ломаном фарси.
— Акабе ман бьявид!
Выставив перед собой АКМ, он осторожно двинулся вперед. Еще в учебных лагерях — в Сирии, в Ливии — он понял, что отвага в бою — это всего лишь концентрация воли в нужный момент... действие, когда все кругом бездействуют. Поначалу никто из иранцев не среагировал. Однако по мере того как он шаг за шагом приближался к надстройке, к нему начали присоединяться и остальные — сначала по одиночке, потом группами. Он ускорил шаг, потом побежал.
— Изоге! Быстро!
23.33 (20.33 по Гринвичу)
Грузовое судно «Йюдюки Мару».
Освобожденный заложник не выказывал никакого желания поспевать за Котиками, так что Мёрдоку дважды пришлось просить Эллсуорта встряхнуть того, чтоб шевелился. Мэджика Брауна он послал вперед разгонять тех, кто, возможно, захочет задержать их, а Роселли — назад, прикрывать от погони.
Сам он оставался с Доком и пленным; они двигались к корме по узкой галерее между плоскостью надстройки и фальшбортом.
Когда Браун без помех достиг кормы, Мёрдок жестом отправил Дока и пленного туда же, а сам повернулся к Роселли.
— Что слышно?
— Они у нас на хвосте, лейтенант, — ответил долговязый Котик. — Не меньше десятка.
— Давай-ка поубавим их пыл, пока остальные наши уберутся.
— С удовольствием, — присев у стены надстройки, Роселли поднял автомат и нацелился в темноту. Мёрдок, стоя, целился над головой Роселли. В темноте мелькнули чьи-то тени...
— Давай! — выдохнул Мёрдок и нажал спуск. Автомат с шипением выплюнул длинную очередь. Со стороны передней палубы послышался пронзительный вопль, потом оттуда ударили автоматы. Пуля с визгом отрикошетила от стальной обшивки в футе от головы Мёрдока.
— Черт, они нас здесь перестреляют! — возмутился Роселли.
— Зато не достанут наших в воде. Огонь!
Мёрдок расстрелял магазин и заправил новый. Последний магазин. Тридцать пуль... ничего, у него еще есть пистолет и нож. Он передвинул рычажок на одиночную стрельбу.
С кормы донесся крик. Оглянувшись через плечо, Мёрдок увидел японца, по дуге плюхающегося в фосфоресцирующую пену за кормой. Похоже, Доку пришлось прибегнуть к убеждению силой. За моряком последовала черная тень — Док идеальным прыжком нырнул с высоты двадцать футов.
— Шкипер! — послышался в наушнике голос Брауна. — Мы на месте!
— Мы тоже в воде, — добавил Маккензи. — Вы что, ребята, решили остаться на борту и поиграть с новыми друзьями?
Он выстрелил еще раз скорее по угадываемым, чем видимым целям. Мёрдок почти физически ощущал, как море тянет его в свои объятия. С самого начала Котику внушается, что море — его настоящий дом, его преимущество, место спасения, где его не сможет преследовать никакой враг.
— О'кей, Клинок, — позвал он. — За борт!
— Есть, Шкипер! Я... ох, черт! — прежде чем Клинок договорил, палуба содрогнулась под их ногами, и где-то за кормой «Йюдюки Мару» грянул двойной «БУ-БУМ!». Посмотрев в ту сторону, Мёрдок увидел что-то похожее на столб белой пены, на светящийся изнутри гейзер, вздымающийся к ночному небу.
— Ради Бога, что это? — не без опаски спросил Роселли.
— Это не у нас, — ответил Мёрдок. — Я бы сказал, что это иранская «Кило».
В темноте прогремел еще взрыв, сопровождаемый новым гейзером.
— Это немного отвлечет наших приятелей, — сказал Мёрдок. — Пошли!
Они в три прыжка достигли фальшборта, перелетели через него и головой вниз бросились в море.
18
Понедельник, 23 мая
13.45 (18.45 по Гринвичу)
Кабинет для совещаний штаб-квартиры МорСпецБоГр-2.
Литтл-Крик, штат Вирджиния.
— Получив приказ прервать выполнение операции «Солнечный молот», — Кобурн обращался с кафедры к присутствующим в кабинете, — наши люди вернулись в лодки и отцепились от корабля. По словам лейтенанта Мёрдока, с палубы по ним стреляли, но наугад. Скорее всего в темной морской воде их просто не было видно. Оба БНСа отошли от «Йюдюки Мару», опустили в воду гидроакустический передатчик и дождались подхода ударной подлодки «Санта Фе».
Капитан Пол Мейсон поерзал в кресле. Совещание только началось, а спина у него уже отчаянно болела.
На совещании присутствовало большинство из руководства МорСпецБоГр-2, а вместе с ними Брайан Хэдли из ЦРУ и Керриген со своими штабистами.
Мейсон не сомневался, что Керриген не упустит возможности дискредитировать Отряды в связи со вчерашней неудачей. И все равно, хочется кому-нибудь или нет, участие в дальнейшем развитии этой драмы Котикам обеспечено.
В противном случае Керригену не составило бы труда собрать всех их здесь.
— Приблизительно тогда же, — продолжал Кобурн, — в 23.35 по местному времени, иранская торпедная подлодка «Исламская Революция» была уничтожена двумя управляемыми торпедами с подлодки «Нью-Порт Ньюс». Возможно, иранцы узнали об операции по шуму, произведенному Котиками в воде. — Кобурн покосился на лежавшие перед Керригеном бумажки. — Атаку на «Исламскую Революцию» предприняли после того, как акустический пост «Ньюпорт Ньюс» засек шум открывающихся торпедных аппаратов, предположительно для торпедной атаки «Йюдюки Мару». Потопление было санкционировано вице-адмиралом Уинстоном в штабе Вооруженных Сил США в Неаполе после консультаций с Советом Национальной Безопасности и Объединенным Комитетом Начальников Штабов.