Ночь прошла без происшествий.
Ну не считать же за происшествие визит соседа? Шерстистый носорог умудрился как-то заметить костер, несмотря на небольшую оградку из веток, сплетенную Крохой вокруг разведенного в ямке и уже почти погасшего костерка.
Похожая на ночной кошмар туша совершено бесшумно вынырнула из темноты, неодобрительно посмотрела на оставшиеся от веселого пламени угольки и примятую кучу травы на месте нашей постели. Сами мы в этот момент сидели на невысоком дереве, растущем на краю нашей первобытной стоянки, прикидываясь листиками и одновременно стараясь не слишком трепетать на фоне полного безветрия.
Визитер шумно выдохнул, выказав тем самым свое общее неудовольствие, но этим не ограничился, заревев на всю округу. Мы дружно затряслись на дереве не то, что синхронно с ветками, но даже кажется вместе со стволом и корнями, а листья посыпались вниз небольшим водопадом. Впрочем, видимо так разведчик сообщал стаду, что обнаруженный «огненный цветок» опасности не представляет и, скорее всего, погаснет сам. Еще один печальный вздох и мазнувший по дереву насмешливый, как показалось с перепугу, взгляд, и громадина так же бесшумно растворилась в ночи. Навалив перед этим напоследок небольшую, всего до половины моего роста, горку навоза, и напрудив средних размеров озерцо.
Надо же, а ведь я считала склон холма достаточно крутым, а нас самих в полной безопасности от неожиданных визитов. Удивил и ставший похожим на филина Кроха, так глаза выпучить – надо уметь, а уж так вцепился в ветки - когти потом пришлось извлекать по одному и с немалым трудом. По взаимному согласию досыпать дальше решили на дереве.
Подумала, засыпая: «И куда же, в случае необходимости, от такой горы убегать?»
***
Вот уже третий день вокруг нас, именно вокруг, и никак по-другому - плещется зеленое море. Рассекаем его со всей неспешностью – ноги-то не казенные. Забавные ощущения – нас не то что никто до текущего момента не съел, но даже не попробовал. А сколько страхов было…
Стыдно вспомнить, первые два часа даже под ноги не смотрела, чуть без них не оставшись – желающих рыть норки тут более чем достаточно. И все вздрагивала и крутилась во все стороны под недоуменным взглядом Крохи. Как же, страшно ведь – трава по пояс, будто действительно плывешь на лодке - горизонт свободен, но реальная видимость ограничена как раз расстоянием прыжка крупного хищника. Тут достаточно просто присесть в траве, и заметить тебя уже в семи метрах просто нереально. Собственно, этим и выживают в саваннах всякие там львы.
Так что невольно приподымаешься на цыпочки, пытаясь хоть что-то рассмотреть, шея непроизвольно вытягивается. Мигом становится понятно, как появились на самом деле жирафы и, что самое главное - как умудряются выживать эти ходящие вышки. Им ведь всех с такой высоты видно, и они успевают, заметив к себе гастрономический интерес, просто отойти в сторону. Ни один хищник не рискнет атаковать при таком раскладе, так ведь можно гоняться за добычей до морковкина заговенья, а выносливостью копытные любого охотника превосходят. Только человек мог охотиться в африканских саваннах, банально загоняя лошадиных насмерть, но человек все же не вполне хищник.
Отвлеклась, это нервное. Но за всеми этими рассуждениями совершенно не заметила, как любой шорох в траве перестал вызывать нервное шараханье, а револьвер снова перекочевал в кобуру, пока еще правда не застегнутую. Но видимо, еще чуть-чуть и привыкну, во всяком случае, мой спутник перестал на меня странно поглядывать, зашагав веселей. Теперь, наконец, можно смахнуть холодную испарину и попытаться понять – почему же на самом деле никто нас не трогает.
Хотя это не есть бином Ньютона - стоило успокоиться, как все стало понятным – идем-то мы далеко не по прямой. Да, совсем не по ней. Кроха старательно обходит места концентрации копытных и прочие местечки, явно до сантиметра зная, какое расстояние является для нас безопасным. Видимо совсем не зря мы столько простояли на том холмике. Да и чувствует себя здесь мой спутник ничем не хуже, чем в море, может, даже лучше – вон как крутит ушами и принюхивается, наверняка более совершенные чувства позволяют ему иметь в голове идеальную картину происходящего вокруг.
Вот так мы и топали по странной траектории, удлиняющей путь раза в полтора, но очень сильно продлевающей жизнь.
Без всяких происшествий и приключений дни сменялись ночами, ночи плавно перетекали в дни, трава становилась все ниже и все желтее – Гаучо безжалостно выжигал окрестности, а найти воду становилось все сложнее. И часто у водопоев нас поджидала засада. Нет не хищники, они как раз оказалось вполне себе лапочками и никаких неприятностей не доставляли, зато выгнать из понравившейся лужи парочку расположившихся там буйволов, жарко им, видите ли, было еще той задачей.