Глава 24
Часто просторы степи сравнивают с морем, не понимая, что это значит на самом деле. Формально - постоянно колышущаяся под ветром поверхность травы действительно похожа на воду, но на самом деле главное не это. Просто трава, а она тут по пояс, если не выше, скрывает всё, что творится под ней еще надежнее, чем вода. И кануть бесследно в нее даже намного проще.
Трава для человека не менее чуждая среда. Тут нет риска утонуть, и не стоит опасаться шторма, зато населенность зеленого моря превышает всё мыслимое и немыслимое. Почему-то именно джунгли считают сосредоточием жизни, хотя как раз степь является самым продуктивным биоценозом. Недаром африканский слон - самый крупный, как и прочие земные гиганты, водятся непосредственно в саванне. Чем же они умудряются питаться в этой предельно сухой, похожей на пустыню, степи? Ведь тому же слону нужны десятки тонн зелени в сутки.
Ответ кроется в раскинувшемся вокруг зеленом море - трава, в отличие от воды, съедобна. Даже рекордсмену по 'переводу продуктов' - лошади, участка десять на десять метров такого пастбища хватит недели на четыре, а за месяц трава на этом квадрате успеет не один раз вырасти по новой, слишком щедро поливает ее лучами Гаучо. Да и вообще - раскинувшиеся во все стороны просторы не сможет съесть никто. Потому большая часть всего этого богатства просто со временем пожелтеет и поляжет, чтобы чуть позже, как только пойдут дожди, возродиться новым зеленым приливом.
Кроха, видимо, специально в самом начале нашего пути загнал меня на возвышенность -любоваться окрестностями. Посмотреть действительно было на что - посреди создаваемых ветром 'волн' неспешно рассекали пространство 'эскадры' травоядных всевозможных форм и конструкций. От громадных 'авианосцев' шерстистых носорогов, которым еще большее сходство с кораблями придавали многочисленные птицы, облюбовавшие эти живые острова, до 'крейсеров' вполне обычных и знакомых 'буренок'. Вот только выглядели последние совсем не добрыми, и не переставали держать строй, даже жуя. Про табуны 'эсминцев' всевозможных лошадиных и говорить не приходится - их тут было не счесть.
И, разумеется, то тут то там, из травы выставляли 'перископы' чутких ушей, а то и показывали вытянутые стремительные тела 'подводные лодки' - хищники внимательно следили за тем, как набирает вес их будущий обед. Каждое стадо было окружено не одним десятком желающих плотно перекусить. Но что странно, за те четыре часа, что мы проторчали на холме - соваться в степь на ночь глядя было безумием - никого из травоядных так и не съели.
Удивительно. Ведь далеко не все хищники были сытыми и добродушными, вроде того гигантского амфициона, который милым плюшевым мишкой - а он в самом деле похож на медведя, если последнего покрасить в серо-пепельный цвет и увеличить раза в полтора по всем трем координатам - переваривал вчерашний ужин в тени чудом сохранившегося на равнине дерева. Этот пацифист не иначе, как решил разыграть сценку из библии - на счет 'возляжет лев рядом с агнцем', и совершенно не обращал внимания на пасущегося в трех десятках метров полугодовалого теленка. Вот только копытные ему не дали отдохнуть - рогатая мамаша, увидев к кому пристает ее дитятко, выронила изо рта пучок травы и начала рыть копытами землю, а на горизонте раздался пароходный гудок, и глава стада резко переложил курс, неспешно направляясь в их сторону. Старательно играя мышцами, он воинственно задрал хвост.
Пришлось бедному песику, гавкнув напоследок что-то вроде: 'Совсем травоядные совесть потеряли!' - убираться подальше от меньшего по размеру, но более многочисленного и воинственного противника.
Так вот, как уже говорила - далеко не все хищники были сытыми, и штук восемь полосатых амфиционов, действуя довольно слаженно, попытались отбить от другого стада теленка. Да не тут-то было - пока взволнованная мамаша гоняла по малому радиусу группу отвлечения внимания, ее товарки слажено согнали всех телят в круг, а ударивший во фланг танковый клин - в лице патриарха клана и тройки быков поменьше, и вовсе расстроил все их планы на поздний ужин. Впрочем, может и нет - парочку своих, самых потрёпанных, агрессоры утащили в ходе отступления, и сомнительно, что для оказания медицинской помощи.
Так же потерпела неудачу пара 'мишек' поменьше, попытавшихся отбить от стада 'вилорогих' буйволов изящную телочку, тонны на полторы всего. Им тоже было суждено лечь спать голодными, причем беспомощная жертва умудрилась разобраться с ситуацией даже без помощи родственников. Она, приблизительно на втором прыжке, которым пыталась спасти свой филей от лап с выпущенными когтями, вдруг резко сменила тактику и, уперев передние копыта в землю, задними поприветствовала захватчика ударом в грудь. Тот мохнатым шаром для кегельбана укатился подальше, оставив отчетливый след в виде примятой травы длинной метров в двадцать, наверное. Второй охотничек решил не искушать судьбу и не сводить близкое знакомство с низко опущенными рогами, тем более, что за спиной несостоявшегося обеда уже выстраивалось нечто вроде македонской фаланги.
Так что 'мишка' тут же с невинным видом занялся проявлением родственных чувств - его напарник лежал пластом и подняться смог только минут через сорок, а копытные решили ему не мешать и, со всем достоинством, отбежали в сторону метров на восемьдесят, делая вид, будто там трава гораздо вкуснее.
Со стороны агрессоров была еще пара попыток поохотиться, но все потуги нападающих сорвали контрдействия боевого охранения еще на стадии подготовки. Что ни говори, а устав караульной службы местные копытные знали назубок. Видимо, всех нежелающих его зубрить давно уже съели.
Так что беспомощных жертв, раздираемых жестокими хищниками, в пределах прямой видимости не наблюдалось, а вот конкурирующие стаи пару раз на наших глазах за будущий ужин поспорили. С жертвами. Очевидно, меню охотников было поделено и распланировано, и новшества в виде посторонних любителей халявы тут не одобрялись. Радикально.
Интересно, а кто на этом празднике жизни будем мы? Если травоядными - тогда нам стоит опасаться только самых голодных, да и те не сьанут слишком усердствовать - тут и от привычной еды можно огрести по самое не балуй, а от необычной и вовсе непонятно чего ждать. Или все же нас посчитают плотоядными, желающими урвать чужой кусок? В этом случае наш путь будет весьма тернист и вряд ли долог.
Но это мы узнаем завтра, когда спустимся в зеленый ад бескрайней степи. А пока наступила пора хорошенько выспаться - диск светила нырнул за горизонт.
Ночь прошла без происшествий.
Ну не считать же за происшествие визит соседа? Шерстистый носорог умудрился как-то заметить костер, несмотря на небольшую оградку из веток, сплетенную Крохой вокруг разведенного в ямке и уже почти погасшего костерка.
Похожая на ночной кошмар туша совершено бесшумно вынырнула из темноты, неодобрительно посмотрела на оставшиеся от веселого пламени угольки и примятую кучу травы на месте нашей постели. Сами мы в этот момент сидели на невысоком дереве, растущем на краю оставленной первобытной стоянки, прикидываясь листиками и одновременно стараясь не слишком трепетать на фоне полного безветрия.
Визитер шумно выдохнул, выказав тем самым свое общее неудовольствие, но этим не ограничился, заревев на всю округу. Мы дружно затряслись на дереве не то, что синхронно с ветками, но даже кажется вместе со стволом и корнями, а листья посыпались вниз небольшим водопадом. Впрочем, видимо так разведчик сообщал стаду, что обнаруженный 'огненный цветок' опасности не представляет и, скорее всего, погаснет сам. Еще один печальный вздох и мазнувший по дереву насмешливый, как показалось с перепугу, взгляд, и громадина так же бесшумно удалилась. Навалив перед этим напоследок небольшую, всего до половины моего роста, горку навоза, и напрудив средних размеров озерцо.
Надо же, а ведь я считала склон холма достаточно крутым, а нас самих - в полной безопасности от неожиданных визитов. Удивил и ставший похожим на филина Кроха, так глаза выпучить - надо уметь, а уж так вцепился в ветки - когти потом пришлось извлекать по одному и с немалым трудом. По взаимному согласию досыпать дальше решили на дереве.