Необычное поведение французов озадачило не только Данилова. Сам командующий отрядом, князь Багратион, прибыл в арьергард.
— Что разведка докладывает? — спросил он командира полка. — Как там французы?
— Все, как прежде, ваше сиятельство, — ответил поджарый бравый полковник, — на месте Мюрат топчется. Видать наелся вчера свинца да картечи.
Командующий кивнул, задумчиво глядя на юго-запад, где сейчас находилась наполеоновская армия. Затем повернул лошадь и молча поехал по обочине рядом с идущим в колонну по три полком. Командир полка следовал за ним. Ему хотелось что-то сказать, но он так и не решился потревожить мысли Багратиона.
— Что же задумал Мюрат? — тихо, как бы самому себе проговорил князь.
Он остановился и снова взглянул в сторону пустующей дороги. Данилов в это время как раз проезжал мимо и отчетливо слышал его слова.
— Ладно, полковник, докладывайте немедленно, если узнаете что-нибудь подозрительное. Или странное.
И, не дожидаясь ответа, стремительно поскакал к началу колонны. Именно в тот момент, когда Багратион тронул поводья, несмотря на топот лошадей всего полка, Данилов услышал свист. И следом негромкий щелчок, похожий на удар пастушьего хлыста.
То, что на войне летают пули, нельзя назвать чем-то удивительным. Но они должны лететь, когда ими выстреливают. А вот выстрела никто не слышал. Данилов почувствовал, что постоянно ускользающая мысль, преследующая его со смерти генерала Шмита, опять вертится в голове и вот-вот должна оформиться в какую-то догадку. Забыв обо всем, Николай покинул строй и подъехал к высокому клену, около которого несколько секунд назад стояли князь и командир полка.
— Что случилось, корнет? — командир эскадрона, длинноусый красавец майор с усталым выражением лица, приблизился к Данилову. — На привале времени не хватило? Нужда замучила?
— Никак нет, ваше высокоблагородие! Пуля!
— Что?
— Я слышал, в дерево ударила.
— Откуда? — майор явно разволновался от бестолковости подчиненного. — Откуда могла прилететь пуля?
Командир эскадрона, чуть приподнявшись в стременах, широким жестом показал в сторону альпийского луга, далеко простирающегося с противоположной от рощи стороны дороги. Ровное поле, на котором могла укрыться только мышь, тянулось к горизонту, где стояло несколько поросших кустами холмов.
— Мерещатся, что ли? Вернитесь в строй, корнет!
Майор, не дожидаясь исполнения приказа, поехал дальше, бормоча под нос:
— Понабирают юнцов, мамкино молоко на губах не обсохло…
И тут Николай замер. На соседнем дереве, стоящем рядом с тем, которое он рассматривал, красовалась небольшая, с вершок, свежая царапина. Данилов хотел окликнуть командира, но, вспомнив его последние слова, не стал этого делать. Николай обернулся. Глядя на ровную, покрытую травой землю, он, сам того не замечая, повторял фразу майора:
— Откуда? Откуда могла прилететь пуля?
Предчувствие, что сейчас, именно сейчас он поймет нечто очень важное, мучившее его несколько дней, заполнило Данилова. Взгляд бесцельно шарил по горизонту, но уже ничего не искал, потому что Николай неожиданно понял, что вопрос, который он непрерывно твердил, ничуть не меньше подходит к совсем другому событию — гибели генерала Шмита. А откуда смогла прилететь та пуля? Вот что мучило Данилова все эти дни! Пуля, ударившая в левый висок генерала, тоже прилетела ниоткуда! Там, слева от него не было и не могло быть никакого боя. Выходы скал и колючий кустарник начисто исключали такую возможность.
Теперь, когда Николай понял, что стал свидетелем уже двух пуль, появившихся прямо из воздуха, ясности не прибавилось. Но ему вдруг показалось, что он находится рядом с какой-то тайной.
Еще раз внимательно взглянув на альпийский луг, на дальние холмы, Данилов пустился рысью занимать место в строю.
— Я промахнулся, мой император!
— Не знал, что ты умеешь промахиваться. Помню, когда проверяли первый штуцер, ты положил всю дюжину пуль на восемьсот шагов.
В комнате особняка, отведенного под резиденцию Наполеона в Цнайме, где происходил разговор, было тепло. Дрова горели в камине ровно и ярко, изредка щелкая и выбрасывая маленькие угольки. Император сидел за столом в массивном дубовом кресле. Луи по его предложению занял стул с высокой резной спинкой.