– Вы это про кого? – оживился Тучков.
– Что, простите?
– Кого ругаете, персов? – переспросил полковник.
– Я разве вслух?
– Еще как вслух! Все из-за того Чижика переживаете?
Отчасти так оно и было – когда на переговорах в Реште принц Пехлеви выяснил истинную причину русской экспедиции, то клятвенно пообещал найти и передать Белякову беглого откупщика и разбойника Иегудиила Чижика. Но обманул, скотина лживая… Да-да, обманул – отдал не целиком, а частями, причем прихваченные тем из Астрахани деньги отсутствовали.
Александр Федорович не стал спорить и просто добавил внушительную сумму к общей контрибуции, из соображений дипломатической вежливости названной добровольным пожертвованием шаха в обустройство новой границы. Но неприятный осадок от нарушенного благородным посланником слова все равно остался.
Мирный договор подписывал уже Павел Дмитриевич Цицианов, более министра искушенный в восточных церемониях. Как бы то ни было, дело закончилось благополучно – Тегеран заплатил залог дальнейшей дружбы в шестнадцать миллионов рублей, лишился Закавказья, а также уступил право на большую часть Каспийского побережья взамен обещания поддержки в возможном персидском походе в Афганистан и Индию.
– Черт с ним, с Чижиком, – вздохнул Александр Федорович. – Хотя, по чести сказать, и стоило посадить мерзавца на кол. Меня другое беспокоит.
– И что же? – проявил заинтересованность Тучков.
– Видите ли, Александр Андреевич… Мое мнение может являться ошибочным, но… – Беляков чуть помолчал, подбирая нужные слова: – Везем вот мы золото. Это хорошо?
– Конечно! Ведь оно пойдет на перевооружение армии, а не на балы с машкерадами и шикарных шлюх. Сомневаетесь?
– Ни в коем разе. Вот только может ли государство жить за счет ограбления других?
– Англичане живут и не жалуются.
– Все верно, эти кровопийцы постарались присосаться к половине мира. Но чего не отнять, деньги они пускают на развитие собственной промышленности и торговли. Напомнить, чем закончили великие империи, кормящиеся исключительно с меча?
– Простите, Александр Федорович, но ваш образ мыслей несколько отличается от купеческого. И не похожи вы на купца, честно сказать.
Прислушивавшийся к разговору Денис Давыдов вскинулся, хотел что-то добавить, но не решился. Так и остался сидеть молча, но принял вид человека, проникшего в великую тайну и безмолвно вопящего на всю округу – «А я о чем говорил!?»
– Оставим в покое мою похожесть или непохожесть, Александр Андреевич, лучше ответьте на вопрос.
– Нет, не отвечу. Потому что сам не знаю наверняка. Но с моральными терзаниями лучше всего обратиться к отцу Николаю.
– Обер-прокурору Священного Синода? Да, этот точно разрешит все сомнения.
– Приходилось видеться ранее?
– Было дело.
При встрече в Михайловском замке министр и гвардейский священник улыбнулись друг другу, но сделали вид, будто незнакомы, даже словом не перебросились. А потом стало совсем не до бесед, хотя обоим было что вспомнить – один повелением государя возглавил Синод, другой же отправился на прииски. Видно, не судьба.
В те поры, когда будущий батюшка и не помышлял о принятии сана, свел их случай в чрезвычайно интересном месте. Впрочем, зачем сегодня об этом? Человек взлетел к самым государственным вершинам, женился, остепенился, в кои-то веки обзавелся собственным домом… тут неуместными воспоминаниями только навредить можно. Поползут слухи, дойдут до императора. Павел Петрович, правда, сплетников не жалует, но некоторые моменты ему знать не стоит. Перед собой бывает стыдно, не то что…
Денис Давыдов, так и не дождавшийся рассказа, разочарованно вздохнул и выбрался из саней:
– Пройдусь я немного, людей проведаю.
– Конечно же, идите, – кивнул Тучков, но, вспомнив, что тот находится в подчинении министра, уточнил: – Александр Федорович?
– Да-да, Денис Васильевич, – подтвердил Беляков. – Пистолеты не забыли?
Давыдов смутился:
– Всегда при мне.
– То-то же!
Тучков, глядя вслед уходящему к хвосту обоза лейтенанту, вдруг поинтересовался: