Михаил прав, сутки были похожи друг на друга как две капли воды: служба, немного отдыха, остальное время – обустройство. На следующий день то же самое. И это сильно утомляло. Мясников тогда неожиданно предложил: „А давай спортзал сделаем“.
Я, конечно, двумя руками „за“ но у нас же ничего нет. Тут ведь хоть какие-то спортивные снаряды нужны.
„Ну, я подумаю“, – сказал Мясников и уже часа через два пришел с предложением. Спортзал устроить в развалинах старой крепости, которая располагалась рядом с заставой. Там, во всяком случае, стены остались. А штангу, гантели, сказал он, сделаем сами.
И он сделал. На металлические трубы надел выпиленные из бревна чурки, зафиксировал их веревками. Получилась первая штанга. А самое главное – своей идеей создания спортзала он зажег бойцов. Через двое суток смотрю, а пограничников из свободной смены, которые обычно кучковались у телевизора, нет. Исчезли куда-то.
Пошел в крепость. А там почти вся свободная смена. Спортзал вскоре уже не вмещал желающих. Пришлось Мясникову составлять график посещения спортзала.
Подчеркну только, что спортзалов не было нигде, даже в управлении погранотряда. Так что бойцы на Михаила смотрели как на авторитетного и очень заботливого командира.
Или вот еще случай. Мы возвращаемся из боевого разведдозора. Прошли не один километр по горам. Остается последний подъем. Бойцы устали, еле тащат ноги, отстают. Михаил молча подходит к пограничнику и забирает у одного бронежилет, у другого – автомат. И вот, когда возвращались на заставу, на Мясникове кроме своего оружия, „броника“, было еще четыре автомата. И это при том, что у него старая травма колена. Он, когда ходил, ставил ступню внутрь, косолапил, чтобы боль перераспределить.
Кстати, в том дозоре вместе с нами был еще один, правда, прикомандированный офицер. Так вот, я ему персонально давал задание помочь бойцам. Не помог. Люди разные.
Поэтому на нашей заставе, когда предстояло идти в разведдозор, шел либо я, как начальник, либо мой заместитель – капитан Мясников. Альтернативы не существовало. Больше не на кого было опереться. Хотя на заставе находились еще несколько прикомандированных офицеров».
Траян Мереуца знал, что говорил. Казалось бы, какое это имеет значение – прикомандированный офицер или штатный, задачи одни и те же, и ответственность тоже. Иначе зачем он нужен, такой офицер? Место в блиндаже занимать? И если он во время горного перехода молодому солдату не помог, то какой толк от него в бою? Вот потому и ходили в боевой разведдозор Мереуца да Мясников. Когда вместе, когда по отдельности. Ибо не забудем – шел 2001 год, застава располагалась на территории Чечни, в руках офицеров была не только безопасность границы, но и жизни бойцов.
Вскоре сама действительность подтвердила правоту Мереуцы и Мясникова. Как-то одному из тех самых прикомандированных офицеров по острой необходимости руководство погранотряда разрешило выбраться во Владикавказ.
Сделать это было крайне сложно, ибо застава высокогорная, дорог к ней нет, сообщение только по воздуху. Но раз уж случилась такая оказия, начальник заставы попросил этого офицера отправить матери в Кишинев денежный перевод. Тот согласился.
Траян Васильевич снабдил его адресом, деньгами. Сам же написал маме письмо, мол, отправил тебе денежный перевод. Месяца через два пришел из Молдавии ответ: деньги мама не получила.
Разумеется, Мереуца, получив подобное сообщение, вызвал к себе офицера. Тот поначалу упирался, но потом признался: деньги пропил, прогулял, перевод не отправил.
В общем, начальник заставы признания добился, но что дальше делать с этим признанием, откровенно говоря, не знал. Дать подлецу по физиономии вполне поделом, да не хотелось устраивать мордобой на заставе. Призывать к совести такого человека – бесполезно.
Думали, ломали голову вместе с замом Мясниковым. И вот тогда Михаил предложил:
– А что, если мы на заставе проведем офицерское собрание. И обсудим этот поступок.