Серьезно занялся плаванием, подводным спортом. Делал это с прицелом на будущее, знал – водолазы в «Альфе» нужны.
И только через два года упорных тренировок пришел к полковнику Балашову. Тот выслушал. Жаль было ему терять хорошего сотрудника, но понял парня замполит.
– Добро, – сказал тогда Балашов, – я порекомендую тебя.
А когда Анатолия уже вызвали в кадры, там он случайно познакомился с опытным сотрудником группы «А» Владимиром Тарасенко.
Тот задал вопрос, к которому уже был готов Данилин:
– А что ты можешь?
– Плаванием занимаюсь…
– Водолаз?
– Да, водолаз.
– Это хорошо, есть у нас такое подразделение, – сказал Тарасенко и хитро сощурился: – А с парашютом прыгаешь?
– Да я и без парашюта прыгну…
Так Анатолий Данилин попал в подразделение своей мечты.
А как же Юрий? Мы все о брате да о брате, а о нем, что же, забыли? Нет, не забыли. Специально сделали отступление, иначе было бы неясно, как Юрий оказался в «Альфе».
Теперь, надеюсь, ты уже догадываешься, дорогой читатель, как дальше развивались события. Помнишь детство, юность двух братьев? Анатолий попал в секцию легкой атлетики и привел туда Юрия, потом, придя в гимнастику, предложил тренеру кандидатуру брата. Так было и с русскими народными танцами.
Анатолий и сейчас не мог бросить брата.
Вот как об этом вспоминает он сам:
«Прошел год моей службы в „Альфе“ и я понял: Юрку надо вытаскивать из 15‑го управления. Иначе он захиреет.
Там же обычная постовая работа. Сидишь и сидишь. Я прошел это в „семерке“ Начинаешь медленно тупеть.
Словом, рассказал Юрке об „Альфе“ обратился к руководству. Проверили его, решили взять. И он пришел в первый отдел группы в начале 1993 года».
Через одиннадцать лет на похоронах брата Анатолий скажет: «Несмотря ни на что, ни на минуту не пожалел и, уверен, не пожалею, что привел Юру в подразделение. Это была его судьба. Это была истинно его работа».
По службе, по жизни, по духу братья Данилины были близки. Но по характеру – разные. Им даже нравились каждому свои виды спорта. Юрка любил футбол, хоккей, а Толя – бег на длинные дистанции, плавание.
Когда Юрий пришел в «Альфу», Анатолий попробовал его в подводном плавании и понял – не его дело. Там, под водой, в полной темноте и безмолвии, надо долго терпеть, работать не торопясь, размеренно. А у Юрия взрывной характер. Он живой, шустрый, усидеть на месте не может.
Не получилось из него и снайпера. Там тоже надо другой характер иметь.
«Ему, – сказал Анатолий Данилин, – лучше автомат, а с автоматом вперед. Юру посылали на опасные, сложные операции, потому что он отчаянный, смелый. У него кураж был. Мог пойти на любое дело. Всегда на взводе, в готовности. Вспыхивал, как спичка. Ребята его любили».
Братья служили хоть и в одном подразделении, но в разных отделах. А потому и командировки в Чечню у них шли, как правило, порознь. Один улетал, другой прилетал.
Юрий вылетал в Буденновск, когда Басаев захватил там больницу, а Анатолий в это время работал в Чечне. Обстановка там была сложная, бойцы находились в Грозном, в аэропорту, и сообщения о захвате слушали по радио. Хотя рвались помочь своим: как говорили, нам до Буденновска рукой подать, гору перемахнуть – и там. Однако руководство посчитало, что их место здесь. И, возможно, было право.
В «Норд-Осте» они оказались вдвоем, правда, работали на разных направлениях и встретились только в зале. Юра тогда вынес много заложников. Как сказал кто-то о нем, вспоминая «Норд-Ост», «он жилистый и целеустремленный».
Весной, в апреле 2004 года, предстояла очередная командировка в Чечню. Должен был лететь второй отдел и вместе с ним Юра.
Ничего не предвещало беды. И даже дурной знак – птицу, бьющуюся в стекло, – Анатолий никак не связывал с командировкой брата.
А случилось это утром, когда он выезжал на своей машине на службу. Ворона, казалось бы, до этого спокойно сидящая на дереве, сорвалась с ветки и ударилась в лобовое стекло. Тогда он подумал о старых, больных родственниках, и вспомнил маму. И точно такую же ворону.
Было это за год до смерти мамы. Прилетела ворона и села на форточку их окна, стала клювом стучать в стекло.
Мама, войдя в комнату и увидев птицу, побледнела и сказала, что это плохая примета.