– Вот теперь спробуйте настоящее творение медовара! – широко улыбнулся Мстислав, наполняя чаши. – За ваши дела торговые, гости дорогие!
Он проследил, как мутный желтый напиток исчез в глотках Олега и Стегния, сам при этом лишь пригубив сильно дурманящую жидкость, и поспешил наполнить посуду вновь.
– Как, прижился медок? Давайте еще по одной, раз вам поспешать надобно!
Спустя четверть часа москвичи уже не «поспешали». Тяжелый хмель ударил им в головы, заставляя забыть обо всем, кроме желания испить еще. Стегний глупо улыбался, Олег подпер челюсти кулаками и уже пытался затянуть длинный унылый мотив.
– А все-таки вы, братцы, никакие не купцы! – затронул-таки наконец желанную для него тему смолянин. – Одежда простая, мошна пустая!!
И он захохотал делано-развязно, также изображая из себя изрядно опьяневшего рубаху-парня.
Стегний со всего размаха опустил кулак на липовую столешню:
– У кого пустая?!! У меня? Погоди, вот сделаем дело, я к тебе еще раз заеду. Месяц поить задарма буду!! Лишь бы выгорело все, а уж Вельяминов нас одарит щедро, будь спок!!
Олег дернул приятеля за рукав и получил в ответ увесистый тумак.
– Чё ты меня все дергаешь, Олежка?! Чё вы все словно воды в рот набрали? Тоже мне, гридни великокняжеские! Неча нам стыдиться, на святое дело плывем! Смоляне тоже под Русским митрополитом! Верно баю, Мстислав? Ты ведь, часом, не фрязин? Не латинянин? А ну, покажь крест?!!
Стегний встал на ноги и, изрядно шатаясь, шагнул к хозяину дома. Тот поспешно вытянул из-за ворота шнурок с большим серебряным крестом. Истово перекрестился, поцеловал распятие, и в ответ был обмусолен русским ратником. Они шутливо повозились, еще несколько раз сплелись бородами в поцелуях, прежде чем Мстислав смог вопросить:
– Дак вы в Киев ладитесь? Митрополита Алексия выручать? Вас Дмитрий московский направил?
– Ну-у-у! И всё, ша! Об этом никто знать не должон! Тебе одному сказал, потому как верю!! Люб ты мне, Мстишка, по душе пришелся. А ну, давай-ка еще выпьем!!
Стегний лично наполнил чаши и поднес одну хозяину. Заметив, что тот отставил ее после первого же глотка, неожиданно взъярился:
– Ты что это, гребуешь со мною чашу испить? А ну, до дна!!! Не то щас юшка из ноздрей у тебя брызнет, тля смоленская!! Ты пошто наказ князя свово вовремя не исполнил? Пошто нас тута держишь, когда Алексий в порубе изнемогает?!!
В задурманенном мозгу любовь моментально сменилась злостью. Громадный кулак, привыкший с легкостью держать рукоять тяжелого меча, затанцевал перед глазами Мстислава. Тот, избегавший больших возлияний из-за вечной угрозы срыва в жестокий запой, невольно зажмурился и послушно высосал пенистый мед. Стегний вновь полез целоваться.
Большая посудина с хмельным опустела. К залитому пивом столу украдкой пробрался громадный рыжий кот и принялся грызть уцелевшего вяленого карася, косясь зеленым глазом на троих мужиков, в живописных позах застывших кто на скамье, а кто и под…
…Когда туманным утром продрогшие Олег и Стегний спускались к пристани, новый просмоленный ушкуй уже стоял рядом с загруженной ладьей. Возле него торопливо суетились москвичи, перетаскивая от шатров оставшиеся вещи. Иван при виде парочки в заблеванных портах закатал рукав и молча врезал каждому по тяжеленной зуботычине:
– Псы!!! Была б на все только моя воля, утопил бы прямо здесь! Теперь, как отойдем, будете без смены за веслами похмеляться!! Марш на погрузку!!
Когда шатры были сняты, когда на месте недавней стоянки остался лишь мусор, когда артель позавтракала пшенной кашей и яблочным отваром, когда оба судна отвалили-таки от пристани и оба ночных гуляки оказались за одним веслом, Олег тихо спросил Стегния:
– Ты пошто давесь смолянину про владыку Алексия проболтался?
– Я??!! – округлил глаза до возможных пределов Стегний. – Не ври, не было такого!!
– Вот те крест!!
Проследив, как двоеперстие полетало над веслом, Стегний загрустил.
– Ты это… Ивану об том не сболтни! Прибьет он тогда нас обоих, дьявол сухорукий! Неужто и впрямь сболтнул я?.. Ничё, Мстислав, поди, тоже запамятовал… Он вообще слабый на мед оказался…
…Нет, Мстислав не забыл ничего из того, что столь страстно хотел узнать. Когда он проснулся и не увидел рядом вчерашних гуляк, служка поспешил к своему боярину Георгию, давно склонявшему князя Ивана Александровича, а теперь и сына его Святослава, на полный разрыв с соседом – Москвой и окончательный переход под властную руку Ольгерда.