Пылает Ля-Рошель охваченная дымом
Дрожит и плавится от грохота земля
Готовы жизнь отдать, мы Франции родимой
Мы в смертный бой идем за крест и короля
Эй канониры приказ нам дал король
За короля мы пойдем на смертный бой
Под грохот сотен батарей
Мы гугенотов разгромим
Ура, ура, да здравствует король
Услышав эту песню король прослезился и посетовал, что у кардинала офицеры талантливее чем у него, на что я ответил, что все мы служим Его Величеству, чем заслужил одобрительный взгляд кардинала.
А это песню после этого стала распевать вся армия.
Услышав эту песню король прослезился и посетовал, что у кардинала офицеры талантливее чем у него, на что я ответил, что все мы служим Его Величеству, чем заслужил одобрительный взгляд кардинала.
А новый гимн стал настолько популярен, что сначала эго стала распевать вся армия а потом бродячие певцы в разных вариациях разнесли его по стране. А князь Вольдемар Качессоф, с моего разрешения включил переработанный гимн в свою новую героическую оперу 'Падение Ля-Рошели'.
<p>
<a name="TOC_id20243569"></a></p>
<a name="TOC_id20243571"></a>Глава 27. Как окропить целый город
Четыре батареи по три требушета стояли на боевых позициях, сзади стояла резервная батарея еще из четырех штук, мы с Сашкой жестко установили фиксаторы положений углов обстрела на всех орудиях и теперь вместе с Портосом метались вдоль деревянных богомолов шпыняя командиров расчетов. Кардинал знакомо взмахнул перчаткой и веселье началось... Портос рявкнул - 'Выстрел' и бочонки с Лурдской водицей методично стали падать на город, после каждого десятка выстрелов колышки наводки переставлялись по заранее оговоренной схеме. В наводке мы применили всю свою научно-техническую мощь, и 'Компас Иблиса', и информаторий, и симбионты и вроде получилось. Особенно густо были окроплены башни и участки стен где были засечены Черные колдуны и все шло в принципе без накладок, правда Портос сорвал голос, уж больно он волновался, после того, как я намекнул ему что в случае удачной осады, он будет капитан-лейтенантом и кое что еще его наверняка ожидает. В процессе ведения огня сломалось только три требушета, да и то в самом конце и даже никого из своих не зашибли, только отлетевшим куском отломившейся стрелы сломало ногу повару герцога Орлеанского, что стоящая недалеко от места события рота мушкетеров, встретила радостным ревом, ну не любили мушкетеры Гастона Орлеанского.
Когда все шестьсот бочек улетели в логово гугенотов, в город понеслась дюжина несколько иных по начинке бочонков, оставляющих за собой огненно дымные хвосты, и расцветающих на крышах артиллерийских башен огненными цветками Греческого огня (я не собирался открывать его секрет кому либо и позже сказал отцу Жозефу, что купил пару запечатанных кувшинов 'огненного снадобья базилевса' некогда в Танжере по случаю и на всякий случай, а случай как известно бывает всякий. Серое преподобие заржал и вопрос был закрыт. Огненные бочонки, это был сигнал королю, который выждав картинную паузу, сверкнув позолотой лат взмахнул белым платком и войска двинулись на штурм, а мои пушки выпустили по заранее определенному, наиболее ветхому участку стены по нескольку своих хитрых снарядов (которых я естественно взял всего несколько штук и все истратил, оставив шпионам герцога Орлеанского пару обычных ядер) и стена к радости штурмующих рухнула и еще к совсем отдельной радости идущих на штурм войск, в этот раз никого из них не мучили внезапные хвори в животе, а то предыдущие два штурма всех наступающих при подходе к стенам прихватывали колики и жуткий понос, что исключало естественно, какие либо боевые действия.
Ля-Рошель пала. Члены бургомистрата встретил Ришелье и Короля на главной городской площади, стоя на коленях. Вместо короля в город въехал его двойник (Людовик блюл собственную безопасность), кардинал пренебрег опасностью и отправился в Ля-Рошель лично, но по моей настоятельной просьбе, поддержанной отцом Жозефом одел под камзол тонкую двойную кольчугу, которая была прочнее любых лат, (это было производство наших Мастерских). По обе стороны от короля и кардинала ехали по два ряда моих гвардейцев, а по периметру шли пешие мушкетеры. Внешние ряды гвардейцев держали наготове мушкетоны, а внутренние небольшие стальные щиты, из которых после таки раздавшегося мушкетного выстрела, в момент была создана стальная преграда типа Риской 'черепахи' отбившая пулю. По окнам мезонина грянул залп картечью из половины мушкетонов, вторая неразряженная половина направляемая настороженными гвардейцами, бдительно водили стволами по сторонам. Мушкетеры ворвались в дом и чуть позже выволокли оттуда всех кто там находился, 'король' покосившись на кардинала и уловив четко определенный знак (большой палец книзу) махнув рукой кратко произнес - 'Повесить'. На что я обратил внимание, так это на то, что простые жители были изможденными, а вот бургомистрат даже частично страдал излишней полнотой, впрочем после покушения на короля и кардинала, здоровый вид у них будет не на долго.
<p>
<a name="TOC_id20243589"></a></p>
<a name="TOC_id20243591"></a>Глава 28. Тайна д`Артаньяна
После торжественного въезда в город, и мы, и кардинал по нашему настоятельному совету, и король по совету кардинала) вернулись в лагерь и не пожалели об этом, ибо ночью три самых богатых дома в Ля-Рошели взлетели на воздух, потом выяснилось, что в них были набитые заранее порохом замурованные подвалы, с выведенными фитилям конечно. Когда улеглась паника, меня вызвали на ковер к королю с кардиналом и строго воспросили, откуда это я знал о подобном преступлении против церкви и короны, на что я честно ответил, что ничего не знал, а просто поставил себя на место лярошельцев и пришел к выводу, что в домах где возможно будут находится после взятия города знатные особы, будут заготовлены какие-нибудь гадости и как теперь видно, оказался прав. После чего был отпущен с выражением благодарности и обещанием всевозможных благ и наград.
А вечером следующего дня ко мне в шатер пришел вдрызг пьяный д`Артаньян и попросил о приватной беседе, в которой я ему естественно не отказал. Попросив вина и осушив добрую половину кувшина не заморачиваясь стаканом или кружкой, гасконец приступил к излиянию наболевшего, а наболело у него серьезно...
А д`Артаньян признался мне в том, что это именно он убил герцога Бекингема и его секретаря, но никак не ножом, а шпагой в честном поединке и вроде как и не убил, а только тяжело ранил, и кто потом их дорезал, он понятия не имеет. А началось все с того, что он несколько раз, по просьбе королевы съездил в Мадрид в качестве почтальона к ее брату. Будучи гасконцем, а следовательно наряду с с некоторым романтическим простодушием обладающим и природной хитростью, он умолчал о том, что знает испанский язык и в результате стал свидетелем разговоров двух грандов на корабле на котором он плыл во Францию, и из этих разговоров он узнал о заговоре Гастона Орлеанского, вместе с принцами Вандомами, маршалом д`Орнано и графом де Шале в ходе которого король и кардинал будут убиты, герцог Орлеанаский женится на королеве и всем будет счастье, а Испания за помощь новому королю получит кучу преференций, де Шале и д`Орнано под подозрением и в любой момент могут быть арестованы и заключены в Бастилию, так что планы меняются и теперь королева будет похищена и вывезена в Англию, а потом, после убийства короля, Бекингем передаст еегерцогу Гастону Орлеанскому, для последующего замужества, после которого герцог станет новым королем. Учитывая, что гасконец к тому временем стал лейтенантом мушкетеров охраняющем королеву и ее доверенным лицом, ему отводилось в плане заговорщиков роль связного не ведающего что творит, да и сама королева думала, что заговор направлен только против Ришелье. Короче пламенный гасконец узнав всю мерзкую суть заговора и свою прямо сказать жалкую роль в оном, вместо того, чтобы передать королеве приглашение на свидание и препроводить ее ночью на берег в ловушку, ничего королеве не сказал, а привел на берег немую маркитанку закутанную в плащ, заплатив ей за участие в шутке с его друзьями. Когда Бэкингем и Джонсон стали вязать 'королеву', д`Артаньян обнажил шпагу и сказал Бэкингему, что он подлец и королеву не получит, после чего завязался бой в котором он сразил обоих и незаметно вернулся на пост к шатру королевы. Вот такая вот история приключилась с нашим гасконцем. Я попросил мушкетера успокоится и подождать пока я соберусь с мыслями, гасконец немного успокоился и выпил вина уже из стакана (два раза) и уснул сном младенца, уронив голову на стол. Я срочно позвал к себе своих друзей и обрисовал ситуацию и мы пришли к решению, что гасконца надо временно сделать недоступным, для окружающих, пока мы не разберемся с убийцей, ибо мы поверили что ножом герцога он не бил, не тот он человек. Шарлотта навела на мушкетера сонное заклятье и мы уложили его в моем шатре за ширмой и принялись анализировать ситуацию с убийством герцога и его секретаря и все у нас упиралось в некую немую маркитантку и тут я точно знал к кому надо обращаться...