— Ну, кому там неймётся? — возмущаясь, иду к двери.
На пороге стоит недовольная жизнью Мила:
— Ты чего меня одну бросил?
— Одну? А папа с мамой? Не люди что ли? — выпадаю в осадок от таких обвинений.
— Не передёргивай, ты меня прекрасно понял! — обличительно ткнув меня пальцем в грудь, вошла в номер.
— А с каких это пор, я начал ребусы на ходу разгадывать? — вот попробуйте хоть раз согласиться с такой предъявой и всё, будете крайним всегда. — Будь любезна, обоснуй!
— Ты меня бросил!
— Неправда, ты осталась с родителями.
Мне кажется или Мила начала повторяться?
— Тебе на меня наплевать! — сверкнув глазищами, бухнулась на кровать и, закинув ногу на ногу, грозно уставилась на меня.
Я же, рассматривая аппетитное бедро, заметил:
— И как у тебя язык-то повернулся такое сказать? Просто у меня был важный разговор!
— Важный? Важнее меня? — глазки резко увлажняются, чтоб пустить слезу.
— Ну что ты, конечно, нет, — присев рядышком, пытаюсь обнять и погладить по такой симпатичной ножке.
Но Мила находится не в духе и просто отталкивает меня:
— Все вы мужики одинаковые! Только одно на уме! Я тебе только для этого нужна!
Вот где-то я уже это слышал и не раз. Такое ощущение, что тексты для женщин пишут в одном месте, а потом широким тиражом распространяют. Вот уже и плакать начала. Как говорится, в ход пошла тяжёлая артиллерия.
Некоторые мужчины не знают, как себя вести с плачущей женщиной. Я тоже не большой специалист в этом вопросе. Но есть одно отличие: мне пофиг, у меня иммунитет на женские слёзы. Могу попытаться успокоить, но вот верёвки вить из меня не выйдет.
Только не надо думать, что я бездушное чудовище! За этот «бонус» кровью заплачено. Помните о моём шраме через весь живот, когда вот такая же плакса, пырнула меня ножом? Вот, вот... Такие уроки даром не проходят!
Вот и сижу теперь, пользуюсь старым, проверенным веками методом: рассказываю какая она красивая и как я виноват... А что? Как говорит Степаныч: «Если женщина неправа — извинись».
Мила уже не плачет, а тихонько всхлипывает, уткнувшись носиком в моё плечо. Я же, продолжаю говорить глупости, поглаживая ножку с такой нежной, шелковистой кожей. Всхлипывания прекратились, сменившись, всё учащающимся дыханием. Меня окутывает аромат молодой возбуждённой девушки. Всё! Выспался, называется!
Как и следовало ожидать, проснулся только к обеду. И то, только потому, что мобильник разрывался от желания разбудить меня. Хотя чего это я? Желание было не у телефона, а у папы, который и звонил мне.
— Алло.
— Егор?
— Да.
— Давай ко мне, есть разговор.
— Прям сейчас?
— Ты что спал?
— Ну, да.
— Ну, ты даёшь.
— Пап, я всю ночь давал... — звучит, конечно, двусмысленно, но уж как сказал.
На той стороне послышались смешки. Конечно, теперь будут угорать надо мной...
— Ладно, приводи себя в порядок и приходи! У тебя десять минут.
— Пап!
— Десять! Время пошло!
Тяжело вздохнув и посмотрев с сожалением на симпатичную попку, торчащую из-под сбившегося одеяла, потопал в ванную. Приведя себя в порядок, рванул в номер к отцу.
— Вот видишь, Петя, а ты говорил: не успеет. Девять с половиной минут, — с усмешкой сказал отец и, махнув рукой в сторону кресла, продолжил: — Садись, надо поговорить.
Примостившись в шикарном, пахнущем кожей, кресле, расслабился:
— Что случилось? Чего как на пожар?
— Да ничего. Просто решили с тобой посоветоваться.
Я аж заёрзал весь. Это же надо! Посоветоваться! Офигеть!
— Я весь внимание! — делаю умное лицо.
— Да ладно. Если бы я знал, что ты так расстроишься, то не стал бы звать, — делает вид что огорчён отец, но при этом губы расползаются в улыбке.
— Папа! Не томи, а! — машу руками.
Нет, вам меня не понять. Ведь отец, первый раз в жизни, решил посоветоваться со мной. Посоветоваться! А не просто спросить: какую машину я хочу или что мне подарить на день рождения. Замираю в ожидании.
Прокашлявшись, батя сказал:
— Егор, мы тут с Петей думаем, как быть с нашими гостями? И прежде чем принять решение, хотелось бы прояснить некоторые моменты, — и, подняв руку, останавливает готовый сорваться вопрос. — Естественно, ты тоже имеешь право голоса и мы тебя внимательно слушаем.
— Спасибо, пап, — срывающимся голосом благодарю.
Сегодня самый счастливый день в моей жизни, ведь отец не приказывает, а советуется. Ещё и право голоса... Пофиг, даже если решается вопрос о цвете обоев в кабинете...
— За что? — приподнимает бровь.