Кое-как сдержавшись (Мальцев успел тактично закашляться, отворачиваясь и пряча улыбку, остальные же бойцы находились достаточно далеко), он сообщил:
— Рядовой Левченко, вы разве не знаете, что командованием принято решение копать не окопы, а индивидуальные ячейки?
— Никак нет, тащ младший лейтенант, не знаю. Тащ капитан Земцов распорядился копать окопы полного профиля. Вот прям вчера и распорядился, — искренне удивился Миша, хлопая белесыми, совсем еще детскими ресницами, выгоревшими на южном солнце. — Ну, мы и того… копаем.
Лейтенант молчал секунд с пять — переваривал. Поскольку не ожидал. Или, вернее сказать, просто не знал, как себя дальше вести. Наконец, определился:
— Приказываю готовить индивидуальные ячейки. Расстояние по фронту — десять метров, бруствер обычный. И ступеньку для ноги вырубить не забудьте. Все.
— Так точно, есть подготовить ячейки, — четко ответили оба, и перепуганный Миша, и потихоньку усмехающийся в усы Мальцев. — Разрешите выполнять?
— Выполняйте, — лейтенант, похоже, и сам был рад поскорее завершить этот разговор. Повернувшись, он поспешил прочь, видимо, стремясь довести «решение командования» до остальных.
— Анатоль Викторыч, дядь Толь, а почему…
— А нипочему, Миша, — по-черноморски мягко произнося «ша», отрезал старшина, вновь берясь за отполированную ладонями рукоятку лопаты. — Кое-кого ничему первая германская не научила. Ну, а нам с тобой что главное? Правильно, выжить, тех малахольных мамалыжников с-под родной Одессы погнать и домой живыми вернуться. Ячейки — значит, хай-таки будут ячейки. Лопату в руки — и копай! От рассвета и до забора.
Плюнув с досады, старшина яростно рубанул ни в чем не повинную глину. И в этот момент над передним краем пронеслось — Мальцеву показалось, будто кричали отовсюду сразу — зловещее:
— Воздух!!!
Вскинув голову, он увидел на фоне чистого, без единого облачка неба несколько стремительно увеличивающихся в размере черточек, с каждой секундой превращающихся в узнаваемые силуэты немецких «Юнкерсов», заходящих, как водится, со стороны солнца. Земля вздрогнула, тревожно загудела от первых взрывов. Один из «лаптежников» спикировал прямо на их позицию.
Последнее, что успел увидеть в своей жизни старшина Анатолий Мальцев, был выходящий из пике самолет, распластавшийся на изломанных крыльях с черными в белой окантовке крестами. Отделившейся от фюзеляжа фугасной бомбы, упавшей в считанных метрах, он уже не видел, хватая оторопевшего Мишку за плечи и вместе с ним падая на дно неоконченного не то окопа, не то ячейки.
Мгновение спустя земля тяжело содрогнулась, взметываясь вверх и в стороны многометровым огненно-дымным фонтаном, и накрыла окоп, словно стремясь оградить и защитить своих детей от этой злой и убийственной чужой мощи.
Навечно оградить и защитить…
Сорок семь лет спустя, бывший южный сектор OOP, май 1988 годаЧлен одесского поискового отряда «Память», первокурсник политеха Димка Политов сидел, отдыхая, на краю раскопа, задумчиво глядя на едва выступающий из рыжей глины человеческий скелет. Гимнастерка и галифе полностью истлели, зато кожаный ремень с подсумками и грубые солдатские ботинки сохранились неплохо, так что никаких проблем с идентификацией, к какой из противоборствующих сторон принадлежал погибший, не было — наш.
Обнаруженные меньше часа назад останки пока еще как следует не расчистили и, тем более, не начали поднимать на поверхность. Руководитель группы, тридцатилетний аспирант истфака Алексей Михайлович, правда, называл эту процедуру мудреным словечком «эксгумация», но Димке термин не нравился, казался каким-то излишне канцелярским и сухим. Они ведь не какие-нибудь там судебные медики или патологоанатомы. То ли дело, принятое в их среде слово «поднимать»! Произнесешь — и безвестные герои давным-давно завершившейся войны будто бы встают, на самом деле поднимаясь из многолетнего забытья, распрямляют костлявые, изломанные боем, в обрывках истлевших гимнастерок и бинтов плечи…
Хотя, честно говоря, сам по себе этот процесс довольно-таки нудное и долгое занятие. Сначала следует убедиться в отсутствии в раскопе ВОП — взрывоопасных предметов, прежде всего ручных гранат с вкрученными запалами или прошедших канал ствола неразорвавшихся мин и снарядов, а уж затем аккуратно окопать границы залегания останков. Оружие и крупные находки — каски, котелки, противогазы, запасные диски или патронные сумки тоже можно сразу извлечь, если, конечно, они не находятся непосредственно среди костей или под ними. Главное на сюрприз не нарваться: очень не хочется подорваться на установленной на неизвлекаемость старой «шпринг-мине» или фугасе, привязанном к какой-то детали экипировки похороненного бойца, например, планшетке или ремню — хоть и крайне редко, но встречаются и подобные саперные «изыски».