– Ну, давай, я его и вправду убью, – предложил Юрий.
– Думай, что говоришь, – проворчал полковник. – И кому.
Они разошлись по своим машинам, договорившись созвониться, как только позволят обстоятельства. Полковничья «Волга», водитель которой все это время маялся, сидя за рулем, круто вывернув колеса, объехала машину Юрия и укатила, раздраженно фырча глушителем. Якушев уселся за руль, растолкал по карманам свое имущество, включил двигатель, закурил и, пока машина прогревалась, проверил, не звонил ли кто, пока он прохлаждался в милиции, а аппарат, без которого современный человек уже и не мыслит свое существование, лежал в бардачке.
Пропущенных звонков не было. Мобильник Якушева мог молчать неделями. Давно к этому привыкнув, Юрий лишь изредка вздыхал, привычно отмечая, что окружен какой-то зоной вакуума, в которую другие люди попадают крайне неохотно и очень ненадолго. Сунув аппарат в карман, он включил передачу, плавно отпустил сцепление и поехал домой. Когда он проезжал мимо джипа Парамонова, его так и подмывало посигналить, но он сдержался, решив, что на сегодня приключений достаточно.
Где-то над дальним микрорайоном опять висела грозовая туча, в лучах полуденного солнца казавшаяся особенно темной, почти черной. Там глухо погромыхивало и изредка сверкали бледные при дневном свете вспышки молний. Порывами налетавший с той стороны ветерок гнал по асфальту пылевые бурунчики или, подхватив какую-нибудь бумажку, гонял ее кругами по тротуару, пока та не застревала в траве газона или не улетала на проезжую часть, где еще долго беспорядочно вилась и порхала в тугих вихрях расталкиваемого мчащимися во весь опор автомобилями воздуха. Пахло молодой зеленью, пылью, выхлопными газами и озоном; со стороны кухни тянуло дымком и вкусным запахом жарящегося на углях мяса, который время от времени перебивал густой, жирный дух чебуреков. Вырезанный полукруглыми фестонами край полотняного тента с рекламой крупной пивоваренной компании то повисал неподвижно, то принимался трепетать, как вымпел на корме идущего навстречу надвигающемуся шторму корабля. С соседнего столика сдуло пустой пластиковый стаканчик, и он, бренча, укатился к холодильнику с напитками.
Виктор Тарасович Парамонов вытряхнул из лежащей на столе пачки сигарету, чиркнул зажигалкой и закурил. Молоканов опаздывал. Проклятый мент всегда вел себя как любовница олигарха, и с этим приходилось мириться, причем сразу по двум причинам: во-первых, он крепко держал Виктора Тарасовича за горло, а во-вторых, был ему, увы, необходим. Когда речь идет о шантажисте и вымогателе, быть нужным и держать за горло – не всегда одно и то же, но майор Молоканов действительно был Виктору Тарасовичу нужен.
На дебошира, который накануне вломился в офис и учинил там настоящий погром, расшвыряв охранников, как слепых котят, Парамонову было, по большому счету, начхать с высокого дерева. Его угроза, переданная секретаршей, у которой не хватило ума ее скрыть или хотя бы перефразировать, оставила Виктора Тарасовича равнодушным: он был не из тех, кто боится, он был тот, кто сам пугает. Ему попался крепкий орешек – не первый и наверняка не последний, и что с того? На каждый орех найдется управа, и там, где бессильны зубы, пригодится молоток. Пуля всегда права, потому что за ней остается последнее слово. Исполнителей искать не придется, они под рукой – как обзавелся в лихих девяностых привычкой держать в заднем кармане несколько личных волкодавов, так до сих пор и не отвык, тем более что это очень часто оказывалось весьма удобно, – а в случае какого-нибудь форс-мажора на сцену выйдет Молоканов со своей стаей оборотней в погонах и в два счета уладит любую проблему. Так уже было в позапрошлом году, когда они только-только познакомились. Оперативники МУРа во главе с Молокановым расследовали убийство, совершенное гориллами Виктора Тарасовича по его поручению. То есть убивать представителя так называемой общественности им никто не поручал, эти кретины просто перестарались, опьянев от крови и криков жертв, но дело было сделано, и Парамонову как организатору этого зверского преступления грозил солидный срок.
Молоканов был опер опытный, прожженный, с отличной интуицией и мог, бегло ознакомившись с материалами дела, сразу же безошибочно угадать, кто виноват, кто сядет и даже на какой срок. Он не стал ходить вокруг да около, поскольку понимал: малейшее промедление может сделать процесс необратимым, и тогда законность восторжествует, оставив его, майора Молоканова, без крупной суммы в европейской валюте. Не стал он также хитрить и прибегать к иносказаниям, а при первой же личной встрече предельно ясно и четко обрисовал Виктору Тарасовичу его перспективы, а также способы избежать отсидки с точным указанием цены каждого из них.