Выйдя в зал Громов нос к носу столкнулся с сержантом Матюшиным, который свирепо посмотрел на него:
— Ты где, гад, шляешься? Что, я за тебя полы мыть буду?
Громов уже начал ощущать некоторый прилив токсического счастья, а потому не посчитал нужным отвечать своему непосредственному начальнику. Вася только глупо улыбнулся.
— Это чем от тебя воняет? — Матюшин потянул ноздрями воздух. — Дихлофосом???
Громов кивнул и вдруг сказал:
— А мне все пох…й.
— Что тебе "пох…й"? — поинтересовался сержант.
Громов, от воздействия дихлофоса почувствовал себя освобожденным от воинской субординации, и вдруг заорал прямо в лицо сержанту:
— Всё!!!
Матюшин от неожиданности отскочил на шаг назад — фазан, у которого съехала крыша, и не знаешь, что от него ждать в следующее мгновение — опасная вещь.
Поэтому, в следующее мгновение, Матюшин аккуратно приложился правой в челюсть своего подчиненного, а когда тот упал, попытался придавить его к земле, призвав на помощь.
Вася, однако быстро оклемался, подскочил и побежал вдоль столовой, оглашая оную диким криком. На ходу он зацепил стоящую на столе стопку тарелок, которые брызнули осколками по каменному полу. Тут же был организован загон спятившего разведчика в безопасное место — в рыбный цех, где он ничего не мог сломать, так как там кроме железного стола и раковины больше ничего не было. Громов пытался отбиваться от своих боевых товарищей подвернувшейся под руку шваброй, в процессе беготни опрокинул пару столов, разбил одно зеркало, но в итоге, умело направляемый сослуживцами, Вася быстро был загнан в цех, где был заперт на замок. Стали решать, что с ним делать. В спецназе вообще быстро люди привыкают ничему не удивляться, но это было из ряда вон выходящее. Ладно бы там водки боец нажрался, знали бы, как и что с ним делать, но что делать с тем, кто находится под воздействием дихлофоса?
Вызвали ротного.
Майор Иванов появился через пять минут.
— Где этот мерзавец?
Открыли цех. Громов шваброй тер стену и протяжно выл. Ротный с минуту смотрел на эту сцену, потом тихо спросил:
— Не надоело?
— Нет, — отозвался Вася. — Мне все пох…й.
— Ладно, понял. Будем воспитывать. Когда в последний раз в бане был?
Вопрос насторожил Громова.
— В пятницу, — отозвался за него Матюшин. — Три дня назад.
— Тащите его в баню, — приказал Иванов. — Будет брыкаться — разрешаю пару раз дать по ребрам.
— Есть! — радостно отозвался наряд по столовой.
Перед отправкой бойца на кичу Устав требует помыть преступника в бане.
Через час Иванов на собственной машине повез отмытого преступника в город. В комендатуре Иванова встретили не очень приветливо.
Помощник коменданта, молодой капитан, замахал руками:
— На фиг, не возьму. Вези назад. С вашими разведчиками одни проблемы. В прошлый раз двое ваших весь внутренний караул разоружили, лейтенанта заставили туалет чистить… крику было… не, вези назад. Не возьму.
— Как это не возьму? — Иванов взъелся. — Что ты себе, капитан, позволяешь? Устав что, не для ВАС написан? Я привез бойца с объявленными ему тремя сутками ареста, а ты брать не хочешь?
— Комендант запретил пока брать из вашей роты. Больно вы буйные…
— Какие есть. Где комендант?
— В городе.
— Короче так: сейчас я приведу сюда бойца, а ты его оформишь как следует. А то развели здесь балаган — этого беру, того не беру…
Пока капитан стоял в прострации, Иванов привел из машины Громова, который после бани немного поутих, прозрел, раскаялся и уже стоял на пути исправления.
— Пиши, что принял… — Иванов навис над помощником коменданта, сжав кулаки.
Капитан знал, что такое СПЕЦНАЗ и нехотя расписался в приеме-передачи арестованного рядового Громова, боясь последствий, которые мог устроить ему командир этой роты.
— Ну, Васек, давай, — Иванов хлопнул своего солдата по плечу: — Роту не позорь, а то три шкуры сниму, ты меня знаешь…
Громову предстояло просидеть на гауптвахте трое суток.
Когда Иванов уехал, капитан уставился на Громова:
— Куда же мне тебя определить?
Он стал листать книгу учета арестованных, расписание загруженности камер.
— Вот ерунда какая, — сказал капитан. — Все камеры переполнены, садить тебя некуда…
— Так это… — Громов набрался смелости: — Может, отпустите меня… а я через три дня вернусь, ротный меня и заберет…