С Валленбергом работали офицеры разведки и контрразведки, под руководством одного из ее руководителей Утехина. Допросы велись следственной частью по уголовному обвинению. Чаще других его допрашивал подполковник Копелянский. Его уволили из органов в 1951 году из-за еврейского происхождения. Хотя участие Копелянского в допросах подтверждено документально -- его фамилия значится в тюремном журнале регистрации вызова заключенного на допрос к следователю, -- он отрицал это и говорил, что не помнит подследственного с таким именем. Однако по этим записям в журнале видно, что именно Копелянский вызывал Валленберга из камеры на допрос за день до его смерти.
Дело Валленберга к началу июля 1947 года зашло в тупик. Он отказался сотрудничать с советской разведкой и был уже не нужен ни как свидетель тайных политических игр, ни как заложник - Нюрнбергский процесс закончился.
Похоже, Валленберг был переведен в спецкамеру "Лаборатории-Х", где ему сделали смертельную инъекцию под видом лечения (в то же время руководство страны продолжало уверять шведов, что ничего не знает о местонахождении и судьбе Валленберга). Медслужба тюрьмы не имела ни малейшего представления об этом, и его смерть была констатирована в обычном порядке. Однако министр госбезопасности Абакумов, очевидно, осведомленный о подлинной причине смерти Валленберга, запретил вскрытие тела и приказал кремировать его.
Существовала специальная практика кремации тех, кто был уничтожен по особому правительственному решению: вскрытие тела не производилось, прах подлежал захоронению как невостребованный в общей могиле. Позднее власти очень неохотно признали, что прах таких известных людей, как Тухачевский, Якир, Уборевич, Мейерхольд, и других захоронен в этой общей могиле. Крематорий Донского монастыря тогда был единственным, поэтому, возможно, в одной и той же могиле лежит прах моего начальника, друга и наставника Шпигельглаза и одного из руководителей разведки Серебрянского. Весьма вероятно, что прах Валленберга и Берии захоронен там же.
Как следует из воспоминаний бывших сотрудников МГБ-- КГБ, журнал специальных записей всех ликвидации со ссылками на соответствующие решения высших инстанций в запечатанном конверте с надписью "без разрешения министра не вскрывать" и грифом "совершенно секретно" после ареста Берии был отправлен Суханову, помощнику Маленкова, заведующему особым сектором Президиума ЦК КПСС. В 1966 году полковник Студников, сразу же после моего ареста сменивший меня в должности начальника по разведывательно-диверсионной работе за границей, его заместитель Гудимович и полковник Василевский подтвердили в ЦК, что этот пакет был изъят из сейфа на Лубянке и передан в особый сектор Президиума ЦК. С тех пор он находится в недрах архивов или уничтожен по указанию высшего руководства, так как содержит свидетельства прямой ответственности за акции, осуществленные "Лабораторией-Х", не только Ежова, Берии, Абакумова, Меркулова, но и высшего руководства страны -Сталина, Молотова, Маленкова, Булганина, Хрущева.
В июне 1993 года "Известия" опубликовали статью Максимовой "Валленберг мертв. К сожалению, доказательств достаточно", а газета "Сегодня" -- статью Абаринова "Отмывают не только деньги, но и версии". В обеих статьях приводятся выдержки из документов, касающихся судьбы Валленберга.
Из служебной записки Вышинского Молотову (1947 г.) явствует, что в конце 1944 года шведы обратились в Народный комиссариат иностранных дел СССР "с просьбой взять под защиту первого секретаря шведской миссии в Будапеште Рауля Валленберга".
В 1945 году, в начале января, шведов информировали, что Валленберг обнаружен и взят под защиту советских военных частей (на самом деле Валленберг был арестован военной контрразведкой в Будапеште).
Через некоторое время шведы уведомили МИД, что среди сотрудников их миссии, выехавших из Будапешта, Валленберга нет, и просили разыскать его. По этому вопросу они направили восемь нот в советские инстанции и сделали пять устных запросов. Посол Швеции в Москве Седерблом в 1946 году обратился к Сталину (он был им принят) с личной просьбой -- выяснить судьбу Валленберга.
В свою очередь, МИД тоже несколько раз запрашивал о Валлленберге СМЕРШ и Министерство госбезопасности. Наконец в феврале 1947 года МИД был проинформирован П. Федотовым, в то время начальником разведывательного управления, что Валленберг находится в распоряжении МГБ.
В упомянутой выше служебной записке Вышинский писал: "Поскольку дело Валленберга до настоящего времени продолжает оставаться без движения, я прошу Вас обязать тов. Абакумова представить справку по существу дела и предложения об его ликвидации".
Для меня нет сомнений в зловещем смысле последних слов Вышинского. Он не предлагает закрыть дело (тогда была бы другая формулировка -- "прекратить дело"), а почти "требует", чтобы Абакумов представил предложения об уничтожении Валленберга как нежелательного лица для советского руководства.
Итак, Вышинский выступил с такой просьбой -- это крайне важно, -будучи заместителем Молотова и по разведывательной работе, которая осуществлялась в те годы Комитетом информации. Федотов, который сообщил Вышинскому о том, что Валленберг находится в тюрьме также в тот период был одним из руководителей Комитета информации.
Резолюция Молотова на записке Вышинского также имеет большое значение: "Тов. Абакумову. Прошу доложить мне, 18. V. 47 г."
Фактически это было распоряжение заместителя главы правительства и руководителя разведки представить предложения о том, как ликвидировать Валленберга. Такова была обычная практика тех лет. (Недавно опубликован и показан по телевидению документ, направленный Сталину и Молотову в 1947 году, касающийся американского гражданина, закордонного агента НКВД Исаака Оггинса, подозревавшегося в двойной игре. Этот документ содержит такую же формулировку.)
После того как предложение было рассмотрено, Сталин или Молотов давали свое согласие в устной, а иногда письменной форме. Если в устной, то Абакумов, как было установлено в ходе проверок и следствия по его делу, делал пометку на таких документах: "Согласие тт. Сталина, Молотова получено" и проставлял дату.