Наверное, он это сказал вслух, потому что услышал мужской голос рядом:
— А ты уверен, что ты сам не сумасшедший?
В последнее время Петр не удивлялся никаким голосам, особенно звучащим в его голове. Но этот был настоящий. Бомж, который только что копался в мусорном баке около кафе, смотрел на него хитрым взглядом.
— Не узнаешь меня? — спросил он, складывая в свою сумку пустые бутылки.
— Нет. Мы знакомы? — удивился Петр.
— Короткая у тебя память, девичья, даром что мужик. На остановке я денег просил, ты мне дал. Я тебя еще провожал, ты к пассии своей торопился. Кстати, как она?
— Умерла. — коротко ответил Петр, припоминая тот день, когда он встретил бомжа, день, когда он нашел Офелию мертвой, и вся его жизнь перевернулась с ног на голову.
— Ну бывает, — безэмоционально прокомментировал мужчина.
— А правду говорят, что вы, бездомные, очень наблюдательные? Все знаете, что в городе на вашем участке творится?
— Ну правда. Что ж нам еще делать? У нас времени много. Торопиться никуда не надо, вот мы все и подмечаем.
— Может, ты знаешь доктора вот из этого роддома? — Петр указал рукой по направлению ЦГБ. — Виктор Рыбаков зовут. Мужчина в возрасте, с бородкой.
— А то как же не знать! Его тут все знают. Он регулярно мне бутылочку покупал, часто разговаривали мы с ним о том да о сем. Вчера видел, как он ночью торопился куда-то. Такси подъехало, он и уехал. С ним посох был. А ты сын его? Видно это, глаза у вас похожие.
— А ты не заметил, куда он поехал?
— Нет. Такси по проспекту вниз поехало, а там кто его знает, куда дальше.
— Жаль. Я ищу его. Телефон не отвечает.
— А ты не суетись, парень. Город послушай. Он сам тебе все расскажет, если ты научишься с ним разговаривать. Мы, бездомные — самые любимые дети города. Полностью от него зависим, потому он нас и любит. Хочешь, тебя научу город слушать?
— Как-нибудь в следующий раз, мне Виктора найти надо.
— А я тебя для этого и научу. Пойдем. Здесь недалеко во двориках лавочка есть, присядем.
Петр сел на лавочку, бомж рядом.
— Закрой глаза. Расслабься. Посиди вот так просто, прислушиваясь к запахам, звукам города.
— Мусоркой несет, — поморщился Петр.
— Это от меня, не отвлекайся, — усмехнулся бомж.
Так они сидели какое-то время, мимо ходили люди, лаяли собаки, трезвонила сигнализация на машине. Петр слышал, как город с ним разговаривал, но пока не понимал его языка.
— Не торопись. Просто задай вопрос. Не требуй — уважай город, — сказал бомж.
Петр увидел, как из подъезда, рядом с которым они сидели, вышел молодой человек в очках. В руках у него был рюкзак, из которого торчали скрученные наспех свертки и старые фотографии.
— Да, я знаю, что в июле из-за жары у нас экскурсии на два часа раньше. Я уже вышел, буду с минуты на минуту. Ну как где? Сегодня же на левый берег экскурсия.
Молодой человек прошел мимо лавочки, бомж встал, пошел за ним, задел его рюкзак. Свертки выпали, фотографии разлетелись в разные стороны.
— Ой, извините, — с сожалением, но и удовлетворением произнес бомж, — я в последнее время подслеповат стал, не заметил вас.
Молодой человек, выругавшись, начал собирать фотографии. Петр вызвался помочь ему, поднимая разбросанные снимки, и увидел, что на всех было изображено одно и то же место на левом берегу Большой Реки, неподалеку от моста.
— Кажется, я понял — радостно вскрикнул Петр, вручив оставшиеся на земле изображения моста молодому человеку.
И побежал в сторону проспекта, который вел к мосту через Большую Реку.
Парень в очках смотрел ему удивленно вслед, а бомж махал рукой и кричал:
— Привет Виктору!
Когда Петр оказался на том месте, которое было изображено на фотографиях, он сначала обратил внимание, что многие кусты сломаны, земля разрыта, а некоторые деревья вырваны с корнями, как будто именно в этой точке прошел ураган.
Через пару минут, в кустах он нашел обоих шаманов: Гергий и Виктор лежали неподалеку друг от друга и еще дышали. Он вызвал скорую, забрал лежащие рядом гнилушку и посох и до приезда скорой удалился. Звонил он с телефона Виктора, который нашел рядом с хозяином.
Петр почувствовал, что ему нужно что-то закончить, но что и как, не понимал. Возможно, то действо, которое не завершили шаманы. И это действо нужно было совершить при помощи атрибутов его шаманов-отцов. Но тут явно нужна была помощь — сам он до сих пор не очень хорошо понимал в ритуалах. Надо найти кого-то, кто мог бы ему помочь в этом.
И тут он вспомнил об Ирине, его первой девушке, которая училась на философском факультете и уже тогда занималась разными практиками, которые она называла регрессивным гипнозом. Это, конечно, не совсем шаманство, но она могла ему помочь хоть как-то с этим разобраться. Он не видел ее уже 10 лет и не знал, чем она сейчас занимается, хотя был почти уверен, что свои регрессивные штучки она не бросила.
Ирина ответила сразу и, почти ничего не поняв из сбивчивой речи Петра, пригласила его к себе лично обсудить все вопросы, благо ее рабочее пространство находилось недалеко, на улице Приречной, в старой части Города на правом берегу.
Когда Петр оказался у Ирины, он отметил, что им постоянно кто-то мешал. Во время разговора в комнату, где они сидели, заходила собака, маленький черный цвергшнауцер, показывая хозяйке, что хочет погулять, забегали дети, которые говорили, что им скучно, муж, искавший свои инструменты.
— Вы что, здесь живете все? Ты же вроде говорила, что ты тут работаешь.
— Ну да, на втором этаже живем. На первом я работаю.
Петр показал ей шаманские атрибуты. Она посмотрела на них, закрыла глаза.
— Я не шаман, а регрессолог. Могу тебя ввести в транс, в пространство между жизнями или в другую жизнь. Не знаю, как тут могут пригодиться твои штуки. Подожди, у меня есть старая книга, мы ее нашли среди ненужного хлама, когда купили этот дом и приводили его в порядок. Пойду ее поищу.
Она открыла дверь и заорала наверх:
— Сережа, сделай Петру чай на наших особых травках. Не заставляй гостя ждать, — и удалилась.
Когда она вернулась, Петр уже пил чай и внимательно рассматривал пространство вокруг.
— А у тебя тут все серьезно.
— Ну а что ты хотел? Я уже не та студентка, которой была 10 лет назад. Серьезная женщина: ипотека, муж, дети, собака и настоящие магические книги.
— Нашла что-нибудь?
— Да, тут описывается один шаманский транс, в котором используется атрибуты черного шамана, белого шамана и какой-то предмет из одной из прошлых жизней погружаемого в транс. Но имей в виду, я буду делать такую работу в первый раз. И, судя по описанию, это тебя погрузит куда-то очень глубоко. За последствия я не ручаюсь. Если готов экспериментировать, то поехали. Чай выпил?
Петр кивнул.
— Молодец, детка. Ты всегда был хорошим мальчиком. Прости, что я тогда ушла, не попрощавшись. Сегодня пришло время возместить тебе моральный ущерб. Я сделаю все от меня зависящее.
Петр вспомнил, как он еще долго страдал, когда Ирина его бросила, сказав, что он какой-то непонятный, неинтересный и вообще слишком молод. Ей тогда было 23, а ему 17. Это вспоминалось, как старый сон. И он не был уверен, что хотел бы быть на месте Сережи, который приносил клиентам Иры чай и выгуливал собаку. С Ирой по-другому нельзя было. Либо ты полностью ей служишь, либо пошел вон. Она, видимо, тогда это тоже поняла. Сейчас это все уже не важно. Гораздо важнее было то, что Петр сегодня наконец завершит всю эту историю с шаманами.
— А, кстати, дружок, я поздравляю тебя!
— С чем? — не понял Петр.
— Видимо, ты действительно сейчас в большой запарке. У тебя же сегодня день рождения. 27 лет!
Со всеми этими событиями Петр забыл о своем дне рождении.
— Пусть наш транс будет тебе подарком! Знаешь, в дни рождения случаются всякие чудеса.
— Надеюсь, сегодняшнее чудо меня не сведет с ума.