Больше ничего интересного Захаров не сообщил. На упоминание места преступления никак не отреагировал — и вскоре «спецы» отпустили его к обеспокоенной дочке.
— Ну что ж, — подытожил Аз, глядя, как Захаров берёт на руки проснувшуюся внучку, — подозреваемый номер один умер. Номер два спился. На сидельца и новоявленного гражданина другой страны тоже особых надежд нет.
— Возможно, у покойного Сенцова был ученик, — предположила Вика, тоже созерцающая играющего с малышкой Захарова. — Или ребёнок, который пошёл по стопам отца.
— Возможно, — согласился Аз. — Ладно, первым делом надо позвонить Егору. Вдруг у него новости есть? Пошли пока заберём Макса с Эдом и перекусим.
Во время обеда в маленьком уютном кафе, притаившемся в глубине микрорайона, спецотделовцы обменялись информацией. Эд и Макс не заметили ничего подозрительного, а беглый опрос соседей показал, что Захаров — прекрасный семьянин и замечательный человек: чинит всё, что можно починить, помогает решать задачки по физике, участвует в субботниках и следит за порядком в подъезде. Похищать и убивать людей ему, судя по всему, действительно некогда.
Егор выслушал по телефону отчёт команды и сообщил, что у покойного Сенцова детей не было. По словам Витина, учеников тоже, но был отец-видящий, с которым Кирилл иногда встречался, хоть папаша и жил с новой семьёй.
— Если, как говорит Захаров, Сенцов вёл записи, то они вполне могут оказаться у его отца. Тому сейчас должно быть под семьдесят, но в принципе он может быть ещё вполне прытким для ритуалов и убийств. Поговорите с ним, хорошо? Адрес я вам скину. А я поищу информацию об учителе Сенцова и его других учениках.
Ехать предстояло на другой конец города.
Усевшись в машину Эда, Вика решила заново пересмотреть информацию о жертвах. Итак, и мужчин, и женщин, пропавших в мае, объявили в розыск. Во всех случаях искали исчезнувших людей члены семьи. То есть они не были одиноки. У всех были мужья и жёны, дети. Несмотря на разный уровень дохода, никто не был совсем неимущим. Вроде бы ни у кого из жертв не было серьёзных проблем с законом. А вот состояние здоровья и образ жизни в целом различны: есть курящие и некурящие, те, у кого немало хронических заболеваний, и те, кто, судя по документам, вообще ничем не болел, вегетарианцы и мясоеды, путешественники и домоседы, скандалисты и тихони.
Через полчаса заломило виски. То ли от обилия информации, то ли от её бесполезности. Ладно, хватит грузить забивать голову. Вдруг уже через пять-десять минут Сенцов-старший прольёт свет на ситуацию и всё встанет на свои места?
Однако сколько ни стучали и ни звонили «спецы», дверь им никто не открыл. Никаких подозрительных шорохов из квартиры не доносилось. Проверка знаками показывала, что за закрытой дверью всё чисто.
Дверь квартиры напротив чуть-чуть приоткрылась, но в подъезд никто не высунулся.
— Ну что ж, Макс, сходи за участковым, а мы понятых поищем, — решил Азамат, покосившись на обиталище любопытствующих. — Будем вскрывать дверь.
На поиски понятых ушло пятнадцать минут, и вскоре у нужной двери стояли участковый, четверо «спецов» и трое соседей: взволнованная женщина из квартиры напротив, заспанный студент с четвёртого этажа и чрезвычайно довольная происходящим пенсионерка с первого.
Ломать дверь не пришлось: у взволнованной женщины были запасные ключи.
— Глеб всегда мне их оставляет, когда уезжает на дачу, — пояснила она. — На всякий случай, вдруг трубу прорвёт или ещё что... по-соседски.
— Фамилия Глеба Сенцов?
— Да.
— Он один живёт?
— Да. Ну, с тех пор, как его отец умер... уже лет десять прошло...
— Не десять, а восемь! — вклинилась в разговор пенсионерка. — Он преставился как раз в тот год, когда у Наташки из пятнадцатой двойня родилась, а они в прошлом году в первый класс пошли. Как время-то летит...
Под причитания об ускользающем времени участковый отпер дверь.
Тихо и пусто.
Никаких подозрительных запахов, звуков или движений.
Эд направился на кухню. Вика и Аз двинулись в сторону спальни. Максим с понятыми шёл в арьергарде.
В санузле, куда по пути заглянул Азамат, никого и ничего.
Вика толкнула прикрытую дверь спальни. Темно: окна наглухо задёрнуты плотными шторами.
Глаза постепенно привыкали к густому полумраку, и в нём медленно проступало что-то. Не светящееся, не прозрачное. Жуткое и абсолютно незнакомое.
Вика еле сдержала вскрик, разглядев огромные остекленевшие глаза. Рядом тихонько ругнулся, помянув одному ему ведомых созданий, Азамат.
— Что это за... жуть? — выдавил из себя спец по редким существам.
— Не знаю, — выдохнула Вика, направляя в неподвижную морду фонарик.
При ближайшем рассмотрении морда оказалась Лунтиковой, слегка кособокой, но определённо Лунтиковой. Пока «спецы» пытались отдышаться и понять, что в спальне Сенцова-младшего делает ростовая кукла сомнительного качества, в комнату проникла любопытная пенсионерка.
— Вот так лежит — урод уродом! — фыркнула она. — А как Глеб наденет, так вроде и ничего.
— А Глеб... — начала Вика.
— Он на детских праздниках в этой штуке выступает. Работает в детском кафе, официант и... как это называется?.. аниматор!
— Название кафе знаете?
— «Чудо-остров», вроде как. Где-то на Московской.
— А Кирилла Сенцова вы знаете? — спросил Аз.
— Не, — покачала головой пенсионерка. — Глеб, он Глеб. А отца его Виктором звали. Хотя... постойте, у Виктора сын от первой жены был! Может, он и Кирилл. Заходил к ним иногда крепкий такой парень. Я вот помню, что глаза у него нехорошие были, злые. Но в подъезде не безобразничал, чего не было, того не было.
Вика, краем уха слушая соседку, торопливо проверяла соцсети жертв. Вдруг повезёт?
Итак, страница Смирновой... поиск среди записей на стене: «чудо-остров». Вот оно! В кафе «Чудо-остров» семья Смирновых с друзьями устраивали новогодний праздник для детей.
Семья Нестеренко праздновала в «Чудо-острове» день рождения младшей дочери два года назад.
Записи с упоминанием кафе встречались на страницах ещё двоих жертв. В разное время: кто-то был там в декабре, кто-то в июне, но всё же для совпадения это слишком.
— Адрес дачи знаете? — послышался голос Максима из коридора.
— Ой, только примерно. В СНТ «Подснежник», а где именно, я не в курсе.
— Поищем.
Пока Вика, Эд и Аз оформляли протоколы, Макс нашёл информацию о дачном участке Сенцовых: Вторая линия, дом семьдесят два.
— Едем!
Год за годом Ч.3
По пути к даче подозреваемого Вика просмотрела материалы, касающиеся Сенцовых. Виктор действительно скончался восемь лет назад: несчастный случай на охоте. Покойник был дважды женат и дважды разведён. Каждая жена родила по сыну, но мать Кирилла забрала его с собой при разводе, а мать Глеба оставила ребёнка мужу. Виктор числился как «частник», о сыновьях такой информации не было.
Машина замедлила ход, и Вика спрятала телефон.
«Шевроле нива» въехала на Вторую линию, оказавшуюся внезапно крайней в СНТ, и медленно покатила по узкой неровной дороге. Разлапистые малиновые кусты зловеще скрежетали по дверцам, заставляя Эда досадливо морщиться.
— Останови у следующего дома, — сказал Аз, когда «нива» проезжала мимо забора с красиво выведенными цифрами «61».
Когда машина встала, временный старший пояснил:
— План такой — ждём Егора: он написал, что минут через десять-пятнадцать приедет. Затем идём к гражданину Сенцову-младшему.
— Тогда уж «самому младшему», — заметил Макс. — Старшим был отец, Виктор, а младшим — наш несостоявшийся фигурант Кирилл. А этот, Глеб, самый младший.
— Фактически Глеб — единственный живой из интересующих нас Сенцовых на данный момент, так что можно называть его просто по фамилии, без уточнений, — вставила Вика.