– Ты молода. У тебя способности. Ты можешь видеть привидений. Так почему не ты?
– Я неопытна. Третий глаз открылся только вчера. Из ритуалов я могу сделать только защиту, да и то, как выяснилось, коряво.
Следователь обратил свой взор на какого-то мужчину не в форме. Ему было лет тридцать пять. Коротко стриженные темные волосы торчали вверх, а серый лонгслив обтягивал мощную фигуру.
– У нашего отделения полиции всегда была своя ведьма, – заговорил этот незнакомец. – Старая женщина. Звали Инга. Она хорошо гадала и тоже видела призраков. Называла их неупокоями или мертвяками. Мы ее сделали внештатным сотрудником, и она иногда помогала. Но Инги не стало полгода назад. А перед смертью она сказала, что именно в этом городе мы найдем молодую ведьмочку, которая и станет нашим постоянным и штатным сотрудником. Мы, конечно, не особо поверили. Но после ее смерти услышали о проекте, в котором и говорилось о создании специального отдела и включении в его группу одной ведьмы. Если все будет проходить удачно, такие отделы станут создавать в каждом городе. Мы приехали в этот город как только поступила информация на вашего мэра… Приехали, начали расследовать, и встретили вас, Ада. Именно вы должны стать нашей штатной ведьмой.
Я скрестила руки на груди. У меня было ощущение, словно я нахожусь в книге. Неужто высшие силы подкинули мне такую судьбу? Я думала, что если раскрою свои способности, то буду помогать людям снятием порч, сглазов, а не вот этим…
– Не уверена, что справлюсь с таким.
– Справитесь. Зарплата приличная. Вот только…
– Что?
– У нас нет доказательств, что мэр насиловал падчерицу – раз. У нас нет уверенности, что он не совершал что-то еще – два. Если вы сможете помочь нам в этом деле, то мы возьмем вас в специальный отдел. Если нет, то… Значит, старая ведьма говорила не о вас.
Это мне понравилось. Проверка. И они меня проверят, и я себя проверю.
– Если все получится, я буду работать в своем городе?
– Нет, придется поехать в столицу.
– Вы выделите мне жилье?
– Служебную квартиру.
Я задумалась. Ведьма, может, из меня и получится, потому что я ею являюсь. А вот полицейский?
– Сразу скажу, у меня топографический кретинизм. Я не люблю, когда со мной спорят. Совершенно беспомощна во всяких бытовых штуках… Например, даже заплатить квартплату не смогу. И найти магазин с лампочками. Не разбираюсь в законах. Непунктуальна. – Я задумалась. Какие еще у меня есть минусы? – Если мне что-то не нравится, сразу говорю об этом и не терплю.
На самом деле, на предыдущих работах я как раз таки терпела. И именно из-за этого у меня было вечно угнетенное состояние. Я не могла высказать все, чем недовольна, потому что боялась, что мне начнут мстить и выживут с работы. Выживут, а не я сама уйду. Но сейчас я не хочу так жить! Мне не нравится быть жертвой. Не нравится следовать чужим условиям. Я всегда хотела ставить эти условия сама. Так почему бы не попробовать сейчас, когда высшие силы указали мне мой путь?
– Мы выделим вам сопровождающего. Он и будет вам помогать во всем. И ваши… недостатки никак не повлияют на наши с вами рабочие отношения.
– То есть вы готовы их терпеть?
– Я и мои подчиненные готовы их принять. Кстати, позвольте представиться, подполковник полиции Василий Павлович Ушаков. И если у нас получится с вами заключить договор, то именно я буду вашим начальником.
– Вы руководитель специального отдела?
– Будущий руководитель. Пока идет набор в этот отдел. Могу вам сказать, что вас будут окружать молодые коллеги. Работа предстоит не из легких, поэтому и решили поступить так.
– Не из легких? – напряглась я.
– Так как специальный отдел всего один, придется колесить по стране.
Я открыла рот от удивления. Каждый раз поражаюсь все больше и больше! Может, шут значил не только доверие высшим силам, но еще и путешествия? И внезапно мне пришла в голову еще одна мысль, которую я тут же озвучила.
– Если я куда-то поеду, и по пути встречу людей, которым потребуется моя помощь?.. Я смогу временно отвлечься от расследования и помочь им?
Я видела ответ в глазах Василия Павловича. Он хотел сказать нет. И улыбка сама вышла на мое лицо. Судя по всему, жутковатая, потому что подполковник захлопнул рот, который начал открывать.
– Как вы уже поняли, я ведьма, – сказала я. – А ведьмы помогают людям. Не всем. А тем, кому позволят помочь высшие силы. Как вы думаете, кто главнее, полиция или высшие силы?
Василий Павлович неуверенно спросил:
– А высшие силы это кто? Бог?
– Можно сказать и так, – кивнула я. – Так что? Если высшие силы укажут мне на человека, кому я могу помочь, мне проигнорировать их?
Подполковник вздохнул. А я улыбнулась, на этот раз мило.
– Знаете, вы молодцы, что согласились со мной. Если бы вы запретили мне это, и я все равно подписала бы контракт, то высшие силы бы вас по голове не погладили за это.
Он нахмурился.
– С высшими силами шутки плохи, Василий Павлович. Так что? Когда мне приступать к делу о нашем мэре? Как его звать, кстати?
На меня все посмотрели с изумлением. Ну да, наверное, странно не знать имя мэра своего города.
– Митрофанов Евгений Анатольевич, – сообщил следователь.
– У него только падчерица? Неупокои говорили, что он насиловал свою дочь… А тут выясняется, что падчерицу.
– Он всегда называл ее дочерью. И, кстати, Митрофанов сейчас в обезьяннике… То есть в изоляторе. Если хочешь, можешь взглянуть на него. Может, почуешь что по своим каналам, – сказал следователь, вставая.
– Ну, пошлите, – вздохнула я.
Впервые буду видеть такого убогого человека. Как можно было совершать насильственные действия?! Как можно убивать других? И если я буду работать в полиции, то меня ждут встречи с такими мерзкими людьми… Не погаснет ли мой свет после такого?
Мэр выглядел довольно убого. Огромное пивное пузо, лысина на макушке, окруженная сальными жидкими волосами, поросячьи черные глазки и неприятный запах чесночного пота. Я скривилась, как увидела его. Он недобро поглядел на меня. Ладно, хоть молчал, а не верещал, чтобы его отпустили.
Представив, как страдала его несчастная падчерица, во мне проснулась злость. Какая-то отчаянная злость, что таких уродов полно. И по миру счастливые ходят. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг прошипела не своим голосом:
– Ходить тебе теперь по земле, да ни одной женщины не видеть, не трогать, и страх при виде мужчин испытывать такой же, какой испытывала падчерица твоя.
Не знаю, отчего, но мэр вдруг съежился. Неужто я выглядела так жутко в порыве гнева? Не верю! Братик ежедневно меня доводил и никогда не боялся.
Я отвернулась от жалкого зрелища и вздохнула. Нужно не злиться, а понять, какие преступления на нем. Достала карты таро из кармана и принялась их методично помешивать, успокаиваясь.
– В каких преступлениях замешан Митрофанов Евгений Анатольевич? – спросила я.
Села на корточки и принялась раскладывать карты на лавке, что стояла рядом. Справедливость с четверкой мечей – карты показывали, что мэр сидит в изоляторе. Король мечей в сочетании с дьяволом и силой… А это уже интереснее. На дне – восьмерка мечей.
– Судя по всему, он насиловал, убивал… И его посадят, обязательно посадят. Других преступлений не видно.
Сопровождающие меня следователь и Василий Павлович кивнули мне.
– Но скольких убил он? – спросил подполковник.
Я вздохнула. Если бы я знала… Покосилась на трясущегося мэра. Двоих? Мало… Троих? Мало… Четверых? И анахата моя проснулась, подсказывая, что да, именно что четверых.
– Четверых, – оповестила я подполковника. – Ищите еще два трупа.
– Где ж нам их искать?..
Я вновь раскинула карты.
– Одного в воде, второго в могиле. Судя по выпавшей колеснице, мэр сбил кого-то, – я добавила еще одну карту. – И дал взятку за молчание его родственникам. Когда? – я вытащила еще одну карту. – Зимой. Больше ничего не могу сказать.
Василий Павлович хлопнул в ладоши и потер их: