– Почему?
– Да потому что… Долго рассказывать! Нику потом еще подсыпали афродизиак. Короче, потом расскажу, все-таки это телефон Ника. Давай, пока! И ты потом расскажешь все про свои свиданки, а то мне своих не видать.
– Да у тебя там похлеще, чем свиданки. Ты с Ником уже живешь!
– Ой, Муся, хватит. Ничего я с ним не живу.
– Как не живешь? У вас сейчас одна служебная квартира, выделенная полицией.
– Ну так это же работа!
Ник вновь встрял в разговор:
– Ада!
– Ладно, Муся, пока. Потом позвоню.
Я сбросила звонок и протянула телефон Нику. Он покачал головой, вновь открывая ленту с новостями. А я продолжила беседовать с Миланой о книгах.
Вскоре Леся пришла, и беседовали мы уже вчетвером. Милана сделала нам еще смузи, а Нику налила чай, на который он смотрел с подозрением, но все же потом начал его пить.
– Лесь, ты знаешь Соколову Анну? – сразу спросила я.
– Которая умерла? – уточнила Леся. – Знаю. Я с ней в один универ ходила.
– А ты знала о любовнике Анны?
– Да о ее любовнике весь универ знал. Раньше Петров прилично себя вел, жене не изменял, по крайней мере, со студентками. А тут в Аню втюрился, хотя она первая в него. И что она в нем нашла? Изнеженный, наманикюренный, да еще и визгливый. Начала намеки ему всякие делать, а он повелся.
– А жена его знала об Анне? – спросил Ник.
Леся кивнула:
– Да. Я с ней в одну парикмахерскую хожу. Она меня не знает, зато я знаю ее, ведь Аня показывала ее фотки. Жанна своему парикмахеру жаловалась на муженька и на то, что он малолетку в дом приводит. Распиналась о бесстыдстве Ани, мол, хочет увести у нее дурака ее. Я как это услышала, взбесилась слегка. Аня, значит, бесстыжая, а ее Сереженька святой? Но не встряла. Не мое это дело, все-таки. Да и с Аней мы особо не дружили. Вот если бы про Милану гадости говорили, или про Надю, там я бы мымре космы все выдрала. Но к чему все эти разговоры? Разве Аня не сама замерзла на улице? Думаете, ее убили?
– Мы ничего не думаем, – сказал Ник.
Я же решила слегка приоткрыть завесу смерти Анны:
– Она замерзла, да. Но у нее помимо этого шубу отобрали, когда она еще жива была.
– Шубу? – задумалась Леся. – Из соболя или из песца? У нее две было.
Мы с Ником переглянулись и пожали плечами. Да и какая разница, из чего была сделана шуба?
– Кстати, я у жены Сергея Павловича видела шубу как у Ани, – вспомнила Леся. – Удивительно!
– Что удивительного? – не понял Ник.
– Да у них денег кот наплакал. Конечно, и машина есть, и квартира, – все это отец Жанне подарил, на покушать им тоже хватает, на шмотки неплохие. Но на шубу из соболя точно не было! Если только Жанка ее в кредит не взяла.
И на этих словах я заподозрила неладное. Неужто Анну обворовала жена Сергея Павловича? Судя по моим воспоминаниям о последних мгновениях жизни Соколовой, Анна сбежала из дома любовника, потому что вернулась жена. Могла ли Жанна проследить за Аней и отобрать у нее шубу, когда она упала? Может, она намеренно так сделала, потому что хотела, чтобы Аня таким образом замерзла и умерла?
– Надо ехать к этому Сергею Павловичу, – решил Ник, вставая.
– Я с вами! – воскликнула Леся.
– Нет.
– Ну пожалуйста! Мне Аня не чужая была.
– И что ты собираешься там делать?
Леся пожала плечами.
– Вот и сиди тут с Миланой, – заключил Ник. – Ада, поехали, будем разбираться. Заодно на шубку посмотрим. Леся, приметы какие-то у нее были?
– У шубы? Да обычная соболиная шуба. С воротником английским. Посадка свободная.
– А помнишь, ты мне рассказывала, как одна девчонка рукав «соболя» прожгла? – вспомнила вдруг Милана.
– Точно! – подскочила Леся. – У этой шубы на правом рукаве небольшая прожженная дыра. Анька тогда вызвалась держать сигарету своей подружки, которая в сумке звонящий телефон искала. Я, как увидела, что шуба испорчена, офигела. А Ане хоть бы хны. Потерла дырку, и сказала: «Ну и ладно, никто к ней приглядываться не будет». Так что вот вам примета! Милана, да ты голова!
– Это точно, – подтвердил Ник. – Спасибо.
– Спасибо, девочки! – поблагодарила я.
Мы побежали к Ниве. Сергей Павлович жил в двадцати минутах езды от нашего дома. Мы быстро приехали к нему и только потом сообразили, что он в такое время может быть на работе.
– Ну что, зайдем? – спросил меня Ник. – Если никого дома нет, подождем.
Мы решили испытать удачу. В подъезд я попала с помощью своей интуиции, угадав код. Петровы жили на втором этаже. Мы постучались в дверь. Думали, никто нам не откроет, однако дома оказалась рыжая женщина. Видимо, Жанна. Она распахнула ее и первое, что я увидела, это был беременный живот.
– Здравствуйте. Старший лейтенант Озерский и рядовой Костенева.
– Здравствуйте, что случилось? – спросила женщина.
– Да ничего. Поговорить пришли по поводу дела полугодовалой давности.
– Какого дела?
– С Анной Соколовой знакомы?
Женщина сморщила курносый веснушчатый нос и пропустила нас в квартиру. Провела в гостиную, усадила на диван, а сама устроилась на табуретке.
– Так что там с Анной? – спросила Жанна. – Мы в прошлый раз на все вопросы ответили. Муж сейчас на работе.
– Да сущая ерунда! – отмахнулся Ник. – Формальности. Все-таки дело не закрыли, вот и заставляют нас туда-сюда бегать.
Пока напарник задавал бесполезные вопросы, я глядела на Жанну и понимала – не она. Она точно не способна на жестокость. У нее была мягкая, теплая энергия. Такие даже если и оскорбляют кого, от отчаяния, а не от злобы. Надо бы шубу посмотреть. Может, все-таки «соболя» Жанне подарили и он не Анин. Но если попросить показать шубу, Жанна может заподозрить неладное.
Ник поинтересовался:
– Муж скоро придет?
Жанна покосилась на часы, висящие на стене:
– Через час должен. А что, разговора со мной недостаточно?
– К сожалению, – виновато развел руками напарник.
– Ну ладно, посидите, подождите его. Может, чаю?
– Нет, – отказался Ник.
А я согласилась. Покосилась на Ника, намекая своим взглядом обойти квартиру. А сама сказала:
– Жанна, я вам помогу.
Женщина хотела отказаться, я это видела. Но не дала ей сказать и слова, переведя тему:
– Кстати, у вас свой цвет волос?
– Свой, а что? – удивилась Жанна.
– Такой красивый. Я просто сама хочу в рыжий покраситься, думала, может, подскажете оттенок.
Мы с ней ушли на кухню. Она растаяла, и настороженность ее пропала. Мы принялись делать бутерброды и обсуждать прически-макияж-маникюр. Я показала ей свои черные ногти, которые красила сама. Она похвасталась мне своими, нежно-голубенькими, которые делала в салоне. Я посетовала на то, что не могу сама делать все также аккуратно, как делают в салоне. Жанна сказала, что все у меня получится, как я руку набью.
Ник появился на кухне, когда мы перешли на обсуждение уходовых средств для волос. Поглядел на меня с недовольным выражением лица и заявил:
– Ну где ты там ходишь? Мне одному на диване сидеть скучно.
– Садитесь, – усмехнулась Жанна, – мы приготовили бутерброды и чай.
Напарник покорно плюхнулся на табуретку. Я села рядом и вопросительно приподняла брови. Он кивнул. Я поразилась. Да как так? Жанна точно не способна навредить людям, я это чувствовала! И что же делать?
За чаем я продолжила мило беседовать с Жанной. Ник угрюмо молчал. Я же расспрашивала женщину о сложностях беременности. Соврала, якобы жутко хочу ребенка, но жениха еще не нашла. Надо же чем-то занять Жанну до прихода мужа?
– А кто у вас будет? – поинтересовалась я.
– Девочка, – улыбнулась Жанна.
– Я бы тоже хотела девочку. И назвала бы ее Есения.
– А если будет сын?
– Тогда без разницы! К мужским именам равнодушно отношусь. Муж назовет.
Конечно, замуж я не собиралась. Я планировала прожить всю жизнь одна, как и все прошлые жизни, но не сообщать же об этом Жанне? Многие не понимают тех, кто не жаждет быть замужней дамой. Поэтому о своем желании я особо не трепалась кому попало. О моих словах знали лишь друзья и родственники.