– Ну ладно, прости, – пошел на попятную братец. – Как долетела?
Я пересказала свое путешествие и обругала всю систему такого средства передвижения. Ожидала, конечно, сочувствия, но Гоша только посмеялся.
– Я бы на тебя посмотрела! – прошипела я. – Сам, когда на нестрашный аттракцион сел, побелел как сугроб в феврале!
– А че как сугроб то сразу?..
– Хотела сказать как покойник, да пожалела тебя.
– Ведьма!
– Я в курсе.
Мы попрощались с Гошей. А с Марусей доразбирали вещи и направились в магазин. Я переоделась в черную футболку и такие же джинсы. Подруга меня оглядела, скрестила руки на груди и покачала головой.
– Что не так? – поинтересовалась я.
– Раньше в тебе было хоть что-то цветное.
– Очень смешно!
– Дусь, ну серьезно! Когда ты была подростком, ты тоже не отличалась любовью к ярким цветам, но у тебя было хотя бы какие-то розовые, голубые, фиолетовые вещи...
– У меня и сейчас есть.
– Раз-два и обчелся. У меня такой вопрос... Тебе в черном не жарко?
– Сейчас лето прохладное.
– А когда солнце? У тебя ведь и купальник черный.
– Да я привыкла.
На этом мы наш разговор окончили. Вообще, Муся была права. Чем старше я становилась, тем чернее была моя одежда. Не знаю, в чем причина, но с каждым годом яркие цвета мне нравятся все меньше и меньше. Я чувствую себя в них неуверенно. Не во всех, всегда найдутся исключения. Муся же в этом была моей противоположностью. Ей нравились светлые тона. Не всегда яркие, но обязательно светлые и нежные. И ткани она предпочитала воздушные, тогда как я тяжелые и плотные.
Мы обулись, погляделись в зеркало, немного покривлялись. Маруся поправила полосатые зелено-коричневые штаны, белый вязаный топ, накинула на плечи легкую рубашку. Я распустила волосы, собранные в хвост. И мы вышли из квартиры.
Супермаркет находился в нашем доме. Мы накупили продуктов, подходящий мне стиральный порошок, душевые принадлежности, и довольные пошли домой.
– Сейчас я очень рада, что согласилась с тобой поехать в Москву! – сказала Муся, когда мы поднимались на лифте.
– Мне как-то безразлично все происходящее, – призналась я. – Может я до сих пор не осознала все, а может просто приняла это как должное. Единственное, что мне здесь не нравится – это воздух, количество народа и бешеная активность. Мне бы что-нибудь поспокойнее...
– Ты привыкнешь.
– Сомневаюсь. Ты ведь знаешь, что я не умею привыкать.
– Ты не умеешь привыкать к тому, что тебе не нравится. А ведьмачить тебе ведь нравится?
– Не уверена. Я никогда не думала об этом, как о том, что может нравиться. Я просто понимала, и понимаю, что без магии не смогу. Без магии я умру. Моя жизнь превратится в унылую жвачку, от которой я расхочу жить.
Муся, услышав в моем голосе что-то нехорошее, попыталась перевести тему.
– Не киснем, да, Дуся? Все будет хорошо! Может, посмотрим сегодня фильм какой-нибудь?
Я согласилась.
Три дня выходных я с подругой обследовала местность вокруг своего дома. Неподалеку оказался пункт выдачи одного интернет-магазина. Я сразу же заказала себе восковые свечи, веники трав, соль, иглы, нож и прочее, что может понадобиться для работы с магией. Не знаю, что меня ждет, но нужно быть готовой ко всему.
Столичные цены меня не радовали. А подругу не радовало отсутствие подходящей для нее работы.
– Может, баристой? – размышляла она, когда мы зашли в кофейню возле дома.
– Тебе придется кривляться перед людьми и выслушивать их бесконечные претензии, – услышала она от меня.
Мы ели мороженое и пили капучино. За окном парило солнце, что было удивительно для лета в этом году. Люди ходили в открытых нарядах. И Маруся в честь такого солнечного дня тоже вырядилась. Надела белую тоненькую майку и миди-юбку в цветочек. Даже про украшения не забыла. Она любила бижутерию. Ну а я... А у меня из-за жары не было настроения. А когда у меня нет настроения, я хочу закрыться от всего мира. Поэтому я и закрылась кепкой, солнцезащитными очками. Если б не жара, обязательно надела бы худи! Но пришлось носить темно-серую футболку и джинсовые шорты.
– Знаю, – вздохнула Муся. – Но что еще остается? Я так взбудоражена переездом, и мне кажется, что я со всем справлюсь!
– Обязательно справишься.
В кофейню вошли посетители. И среди них был тот, кто меня заинтересовал подозрительно темным видом. Даже я в такую жарищу сильно очерняться не стала, а он… В толстовке, в джинсах в тридцать градусов жары! Даже капюшон надел.
Сама не заметила, как достала из рюкзака карты и разложила их.
– Валить нам надо, – сказала подруге, и одним глотком допила кофе.
– В чем дело? – поинтересовалась она и перевела взгляд туда, на кого смотрела я. – Знакомый?
– Благодаря таро я могу знать всех гораздо лучше, чем знают они себя. Валим, говорю, Муся!
Она вскочила со стула, оправила юбку, схватила сумочку и направилась к выходу. Я за ней, параллельно набирая в телефоне номер Василия Павловича. Хорошо, что он ответил сразу же.
– Здравствуйте, я по делу. Тут в кофейне у моего дома какой-то странный парень с психическими отклонениями собрался дебоширить. Судя по тому, что я увидела по картам, у него с собой оружие. Не знаю, может пистолет, может нож…
– Он собрался грабить?
– Без понятия. Говорю же, с психическими отклонениями, а таких тяжело на картах просмотреть, потому что они сами не знают, что у них в голове творится.
– Хорошо… Я отправлю наряд. Побудете рядом с кофейней?
– Чтобы меня и мою подругу прибили? Вам ведьма уже не так важна?
– Спрячьтесь где-нибудь.
Я тяжко вздохнула:
– Хорошо…
Маруся все это время стояла возле меня и нервно переминалась с ноги на ногу. Когда я завершила разговор, она вопросительно посмотрела на меня. А я схватила ее за запястье и потащила за ближайшую подворотню.
– Дусь, мне страшно, – сказала она.
– Успокойся, сейчас полиция приедет. А мне надо подождать их.
– Что это был за тип?
– Неадекват. А подробнее узнаем после приезда полиции.
И тут из кофейни донеслись звуки выстрелов. Маруся выпучила глаза и села на корточки. Я за ней. Прищурилась, пытаясь через затемненные окна посмотреть, что происходит внутри.
– Может, убежим? – немного истерично предложила Муся.
– Ты иди, я не могу.
– Тогда я тоже останусь.
– Ты не работаешь в полиции. А я работаю с завтрашнего дня.
– Ты моя подруга! Либо мы идем вместе, либо, – она всхлипнула, – остаемся.
– Не реви, ничего нам не будет. У него пневмат.
– Откуда знаешь?
Я задумалась. Откуда же я знала?
– Просто знаю. Интуиция.
– Ты меня успокаиваешь!
– Да нет же, Муся. Гляди! Полиция приехала!
Сотрудники полиции с пистолетами наперевес ворвались в кафе. Парочка даже пошла к заднему входу. А я, стараясь унять свой страх, наказала Мусе сидеть и не высовываться, а сама пошла к полицейской машине. Облокотилась о нее, скрестила руки на груди и принялась ждать. Раздался еще один выстрел. И вскоре из кофейни вышли все мужчины в форме со скрюченным и хромающим дебоширом в наручниках. Увидев меня, полицейские не удивились. Они сунули парня в толстовке в машину, двое подперли его с двух сторон. А еще двое остались снаружи. Один встал рядом со мной, второй пошел в кофейню.
– Не многовато ли народу на одного дурака? – поинтересовалась я.
– Как приказали, так и поехали, – произнес чернявый полицейский, внимательно оглядывая меня. – А вы кем будете?
– Костенева Ада.
Мужчина ухмыльнулся. Я вскинула бровь, но потом поняла, что он этого не видит из-за солнцезащитных очков.
– Могу идти? – спросила, когда мне надоело молчать.
– Нет.
– И почему же?
– Показания дадите и пойдете.
– Ну так задавайте вопросы!
Что за дураки на пути моем встречаются?
И он принялся задавать вопросы, что-то записывая на какой-то сомнительного вида бумаге. А затем, когда я поставила свою подпись, протянул мне руку. Я скептически ее оглядела и решила, что не стоит пожимать. Я вообще мало кого трогаю и мало кому позволяю трогать себя.