Если жизнь Ларка была уже вне опасности, то у Тони и Стата остановилось сердце. Я вспомнил, как приказал им идти позади атакующей цепи. Мне хотелось уберечь их, но получилось как раз наоборот.
Над новобранцами колдовал Волат со своими ребятами. Они пытались запустить им сердца. Я старался не смотреть в ту сторону, но, похоже, дела там обстояли худо. Уже больше пяти минут не было никаких результатов. Мне захотелось вдруг с кем-то переговорить. Лок куда-то отошел, и я подсел к сержанту Ларку. Он лежал на нескольких сложенных вместе ящиках с подсоединенным к груди импульсным регулятором Бейлера, который следил, чтобы пораженное сердце не сбилось с необходимого ритма.
- Ну как ты себя чувствуешь? - спросил я у сержанта.
- Не очень хорошо, если учесть, что челюсти сводит, все мышцы болят и еще какая-то гадость на груди постоянно бьет меня током. - Ларк попробовал улыбнуться, но улыбка эта на его лице получилась какая-то вымученная. - Я, наверное, один так вляпался. Для сержанта это непростительно... Я тяжело вздохнул:
- Если тебе будет легче, то могу сказать, что эта пакость накрыла всю нашу группу, и меня тоже не минула.
- Знаю, - словно отмахнулся, произнес Ларк. - Но вы-то все уже на ногах, а я вот лежу и подняться не могу.
- Это не надолго, - успокоил я его, про новобранцев, однако, умолчав. Скоро твои мышцы перестанут болеть, а сердце вновь привыкнет к необходимому ритму. Но денек, а то и два тебе все же придется полежать. Не будешь против? В звездолете ведь все равно заняться нечем.
Я хотел еще что-то сказать, но вдруг заметил, как меня жестом подзывает к себе Волат. Его ребята по одному уже начали отходить от новобранцев.
- Ну ладно, - сказал я Ларку, - ты поспи, а то скоро начнется погрузка на челноки, и тогда тебе не дадут этого сделать. Я сжал в кулаке ладонь Парка, затем импульсивно встал и подошел к Волату. Сомнений уже не было, меня ждали плохие новости.
- Стата мы потеряли, - произнес Волат, как только я приблизился к нему. Похоже, он сильно напрягся, и от судороги у него порвало почти все мышцы.
- А что с Тони? - спросил я.
- Он жив. Нам удалось запустить его сердце, но характер внутренних повреждений можно будет установить только на звездолете. Пока же он даже и рта не в состоянии открыть.
Волат замолчал. И он и я прекрасно знали, что это может значить. Хотя окончательно все должно было выясниться лишь на звездолете.
- Значит, - подвел я итог, глянув в сторону Тони, - на чистке у нас будет на два солдата меньше...
Кому-то может показаться, что мое сердце не тронула гибель солдата? Тронула. Просто нам предстояла еще одна чистка, и меня больше волновала потеря одной боевой единицы, чем чья-то смерть. Хотя нет, дело в не этом. Зачем врать. Я привык. Да-да, именно привык. К смерти человек, как и ко всему остальному, привыкает довольно быстро. В прошлые века на войнах гибли миллионы. И большинство людей воспринимали это как вполне понятную закономерность конфликта двух государств. Даже, кажется, была такая поговорка: "На войне как на войне". Что-то похожее происходит и в спецподразделении Чистки. Мы сразу настраиваем себя на какое-то число погибших и вполне осознаем, что в это число можем попасть и сами. И когда мы видим мертвого солдата, пусть даже друга, первая мысль, которая возникает у нас в голове: "Хорошо, что не меня". Вот так вот, и ничего в этом нет шокирующего - это закон жизни, инстинкт самосохранения.
Волат меня не понял
- На чистке?.. - переспросил он. - На какой еще чистке?
- На той, на которую мы летели, - ответил я, - Кажется, ее никто еще не отменял. Ты лучше скажи, что в тех ящиках, которые побросали скеши? Вы осмотрели их?
- Да, - ответил Волат. - Там оружие, даже "смерчи" есть. Откуда оно взялось здесь - понять не могу.
- Не знаю, - пробормотал я. - Хотя у меня есть предположения. Одно могу сказать точно, скеши прилетели сюда не за алмазами, а именно за оружием.
- Это понятно, но откуда? Откуда здесь взялось оружие, кому предназначалось и как скеши вообще могли узнать о нем, если даже нам ничего не было известно? Как думаешь, Селий?
- Не знаю. Даже предположений делать не хочу. - Я взглянул на часы. Пора уже было вызывать челноки, чтобы не выходить в отравленную атмосферу. - Возьмем оружие на борт звездолета и сообщим шефу. А там уж пусть Терри со своими копает. Это его дело. Командуй построение, капитан, время возвращаться. Троих солдат нужно отправить за челноками, а остальным пока продвигаться к внешним шлюзам.
- А "шакалов" вызывать будем? - спросил Волат. Я посмотрел на валяющихся в беспорядке мертвых скешей.
- Думаю, не надо. У нас нет времени. Колонисты и сами все уберут. А с ящиками оружия ребята справятся. Ларка и Тони нужно отправить первыми, с ними полетишь ты и партия оружия, захватите также посадочные капсулы скешей и этот аппарат перемещения. Организуешь там разгрузку и поместишь раненых в медотсек, затем вернешься и заберешь оставшихся. Что в ящиках, никому на звездолете ни слова, да и ребятам скажи, чтобы языки за зубами держали.
- Хорошо.
Волат ушел, а я отправился проверять всю документацию колонии и все складские помещения. Здесь еще могло оказаться оружие.
Глава 9
Тони смог сказать первое слово лишь на третьи сутки. Сказать слово... Нет, он ничего не смог сказать. Его невнятное мычание мы разобрали лишь потому, что хорошо понимали, чего он хочет.
- Ууу-бгэй-тчше ммэ-ня!
Я невольно вздрогнул, когда понял, о чем он попросил. Убить... Я привык убивать, но не в таких ситуациях. Хотя чисто по-человечески Тони можно было понять. Я посмотрел настоящих рядом ребят. Уверен, они думали о том же. Но кто из них решится на это?
Лично я не мог.
Лок достал из-за пояса тесак и осмотрел собранных в медотсеке пятерых бывалых солдат из своего взвода.
- Кто? - коротко спросил он.
Никто не шевелился.
- Ууу-бгэй-тчше ммэ-ня! - вновь попросил Тони. Последний час он произносил это почти каждые десять минут, как только вновь собирался с силами.
Я отвернулся. Выбор у Тони был невелик. Или смерть, или пожизненные муки паралитика - с постоянными невыносимыми болями, со старой брюзжащей сиделкой и с хорошей пенсией, которую не на что потратить. И солдат сделал единственно верный выбор - тот выбор, который бы сделал на его месте любой из нас. Будь у Тони друг, все бы решилось достаточно просто. Именно друг исполнил бы свой долг. Но Тони был новобранцем. И Локу ничего не оставалось, как собрать в медицинском отсеке всех своих бывалых солдат. Но они молчали. И я знал, что если никто не согласится, то Локу придется сделать это самому. А если и он не сможет, то крайним оставался я. А у меня уже выбора не было.
- Кто? - вновь спросил Лок.
Молчание, казалось, стало еще напряженнее.
- Сержант? - обратился Лок к Ларку и протянул ему тесак.
Сержант отрицательно покачал головой. Наступила очередь Лока. Он как бы взвесил тесак в руке, словно впервые ощущал его тяжесть, и подошел к Тони. Остановившись возле постели, он обернулся и еще раз посмотрел на ребят. Нет, никто не хотел заменить его. Мое сердце бешено заколотилось. Если Лок сейчас не сможет, то это придется сделать мне. Сделать, и все тут! А затем всю жизнь носить это в себе... И убеждать, что другого выхода просто не было, что он сам, сам попросил...
- Ему больно, ему очень больно, - произнес вдруг Лок, словно оправдываясь. - А всю жизнь на обезболивающих не просидишь.
Ребята опустили глаза, то ли соглашаясь, то ли просто не зная, что ответить. Я подошел к Локу. Стало вдруг абсолютно ясно, что он не сможет. Я молча протянул руку за тесаком. Лок сначала хотел отдать его мне, но затем замер.
- Не надо, - прошептал он, - я сам. Лок быстро повернулся и, взмахнув тесаком, одним ударом поразил Тони прямо в сердце. Солдат даже не дернулся, только выдохнул в последний раз и улыбнулся, широко раскрыв при этом глаза. Лок как-то устало опустил голову.
- Так было нужно, - тихо сказал я, и мы начали по одному покидать медицинский отсек, оставляя Лока наедине с Тони.