Я понимающе кивнул. Разговор по-идиотски закручивался вокруг зеркала, и колдун, кажется, вообразил, что именно об этом я собирался с ним поговорить.
— Каары клана Ирави не смотрят в твердую воду, — продолжал шепелявить он.
— Мертвые головы смотрят оттуда.
Я еще раз кивнул, давая колдуну понять, что полностью разделяю его точку зрения. Но ему этого, наверное, было мало. И он продолжал начатую тему:
— Твердая вода — это мертвая вода. И кто смотрит, туда, отдает ей свою голову. С позором и без битвы.
— Кстати, о битвах, — встрял я. — Ирави желает начать войну, чтобы сделать свой народ счастливым.
Изобилием доводов в пользу военных действий я колдуна не баловал. С него вполне было достаточно и одних «пельменей», начиненных неким призрачным счастьем с мировым господством.
— Войну, сейчас?.. — На лице колдуна отобразилось огромное удивление. — Но сейчас время собирать каширу, Великий. Зачем начинать войну, когда много каширы? Голода нет, дети не подросли, войну начинать рано.
Я не совсем понял, о чем речь, но все же спросил:
— Народ Ирави не хочет быть счастливым?
— Хочет, Великий, — быстро ответил колдун, — но у нас нет голодных ртов, чтобы начинать войну.
— Будут, — заверил я его, начиная уже о чем-то смутно догадываться.
Похоже, эти аборигены были абсолютно не агрессивны. Война у них была чем-то вроде естественного отбора и регулировки рождаемости. Когда не хватало каширы или другой еды, если таковая вообще была, кланы начинали войну. Более слабые с почестями погибали, а остальные прекрасно доживали до лучших времен. К такой организации нельзя было придраться. И уж давать заключение о чистке Терри не имел никакого права. Следовало сперва во всем основательно разобраться. Но приказ о проведении операции уже был. И думать о его целесообразности солдату Чистки не полагалось.
— Будут голодные рты, — еще раз заверил я колдуна. — Очень скоро каширы не будет так много. Ее хватит только для одного клана. Будет большой голод. Ирави хочет, чтобы его народ выжил. Для этого необходимо немедленно начать войну и расширить свою территорию.
Колдун сжал руками голову.
— Ой, ой, ой, — запричитал он как-то уж слишком по-театральному. — Будет большой голод. Будет много мертвых голов. Это плохо, очень плохо. Нужна война, нужна война.
— Да, нужна война, и немедленно, — подтвердил я. Колдун повернулся к одному из своих воинов и сделал ему какой-то неуловимый знак. Поклонившись, каар достал из-под вороха листьев большой рог и задудел в него тихо и уныло.
Эти звуки действовали мне на нервы. Я мельком взглянул на «музыкальный инструмент». Это был рог какого-то крупного животного. Таких на планете даже не водилось. Но расспрашивать колдуна про рог я не стал. Не успел еще воин закончить свой унылый зов, как из лесу уже стали выходить каары. Сначала в основном дети и женщины, а затем все чаще мужчины. И каждый из них нес лукошко с Каширой, на мой взгляд, обыкновенной травой. Лица у всех были хмурые, и я заподозрил, что они уже знают, для чего собираются.
Следующие тридцать минут походили на какое-то театральное действие. Каары все шли и шли из лесу. Они заходили в хижины, оставляли там свои корзины, брали меч, лук, копье и, не говоря ни единого слова, выстраивались на краю поляны.
Причем вооружались все поголовно, включая женщин и детей. Только у тех оружие было чуть поменьше и полегче. Через полчаса кааров собралось не меньше двух тысяч и появление их из лесу прекратилось.
— Это все? — спросил я у колдуна. — Все, Великий, которые живут на этой поляне. Но есть еще три поселения клана Ирави. Они тоже слышали зов и присоединятся к нам в пути. — Колдун встал и, повернувшись к соплеменникам, поднял вверх руки. — Каары, — просипел он негромко, — страшный голод близится к нам. Будет много мертвых голов. Столько, сколько еще никогда не было. Мы должны опередить голод и выступить на войну. Пусть нам поможет Ирави.
Высунув головы из плетеного ангара, мои ребята не без интереса наблюдали за происходящим на поляне. Колдун закончил говорить и теперь кружил на одном месте, видимо исполняя какой-то ритуальный танец. Каары по-прежнему взирали на своего владыку молча. Все были одинаково угрюмы. Видимо, не впервые им предстояло выступать с подобной миссией.
Продолжая кружиться, колдун сунул руку под свои листья, служившие ему одеждой, и вдруг выволок оттуда связку сушеных голов. Он взмахнул ими вверх и резко бросил на песок, так, что они упали всего в метре от моих ног. Каары томно загудели, видимо входя в экстаз от пляски колдуна. Я глянул на валяющуюся у моих, ног связку. Да, ошибки быть не могло. Возле меня валялись высохшие головы кааров, только совсем маленькие, с кулак величиной. Всего я насчитал шесть штук. Зрелище было мерзким. Мне приходилось видеть смерть, и не раз, но это уже было нечто совсем иное. И я сразу же мысленно согласился с Терри по поводу чистки. Эта связка… Я плохо разбираюсь в сушке голов, но они мне сразу показались слишком маленькими. Слишком маленькими, чтобы усохнуть до такой степени. И что-то еще было не так с этими головами. Сначала я подумал об отсутствующих волосах, которые, наверное, выдрали живьем, но затем заметил кое-что похлеще. Возможно, это было лишь результатом сушки, но нижние челюсти голов сильно выступали вперед. И зубы… Они почему-то были все спилены, словно у хищника.
Пока я разглядывал головы, колдун прекратил свои пляски и начал обходить толпу своих соплеменников, рассматривая уже их коллекции. Кого-то он хвалил, кого-то ругал, но в большинстве случаев просто молчал. Я встал и вместе с Волатом и двумя солдатами вернулся в плетеный ангар. Взирать на демонстрацию сухих голов нам совсем не хотелось.
Глава 10
Выступление я назначил на утро, вопреки намерениям колдуна двинуться на войну немедленно. Мои ребята устали, и им просто необходим был отдых. Колдуну же, наверное, не терпелось пополнить свою коллекцию.
Ночь была такой же длинной, как и день. Но спалось легко. Постовые, кроме обеспечения безопасности, пополняли наше жилище кислородом, и поэтому наутро все проснулись бодрыми и отдохнувшими. Я вышел из хижины первым. Колдун со своими уже вооруженными воинами ждал меня снаружи.
— Нападем сначала на клан Има — это самый слабый клан. Когда мы его победим, к нам присоединится много крепких воинов, которые останутся живыми.
Правильно, Великий?
— Нет, — отрезал я. — Первым напасть нужно на самый сильный клан, тогда все остальные испугаются и будут слабо сопротивляться.
Задумавшись, колдун сел на песок. Я последовал его примеру и опустился рядом. Кажется, начиналось заседание «боевого штаба».
— Но клан Лаина — очень сильный клан, — произнес колдун после долгих раздумий. — Они не рубят полян, а живут между деревьями, все вместе. Вот так. — Колдун начертил на песке круг. — Когда кто-нибудь нападает на них, они пропускают кааров в круг, а затем снимают мертвые головы. Клан Лаина еще никто не побеждал.
— Ирави сильнее Лаина! Или ты, Хас, сомневаешься в этом? — грозно спросил я и, не дождавшись ответа, продолжил: — Я со своими воинами войду в круг и разорву его в клочья! Ты в это время со своими каарами будешь атаковать снаружи. Все понятно?
— Да, Великий. — Хас склонился к песку, а затем быстро встал. — Все будет сделано, как ты сказал. Мудрость Ирави говорит твоими устами.
Я согласился с этим утверждением и позволил колдуну в очередной раз обнять себя. Заседание «боевого штаба» было завершено. Мы оба поднялись и разошлись каждый к своим воинам.
Ровным боевым порядком каары клана Ирави двинулись в поход первыми. Чтобы лишний раз не афишировать своего присутствия, мы пристроились им в спину. По пути к нам присоединились еще три почти точно таких же отряда. На нас внимания никто не обратил. Или прибывавшие каары уже знали о посланцах Ирави, или просто их мысли были полностью поглощены предстоящим сражением. Так или иначе, но нелюбопытство аборигенов было нам только на руку.
На территорию лаинов мы вышли через восемь часов. Воины Хаса подстрелили из лука нескольких кааров, собиравших каширу, и тут же отрубили им головы.