— Видишь вон ту, длинноногую, с пышной шевелюрой крашеных волос? — спросил у меня Марк, заметив, что я смотрю на гостей. — Она стоит у окна и курит.
— Ну вижу, — ответил я. Имя женщины мне не было известно, но, кажется, это была подруга Катарины еще со школы.
— Это Лидия Мерсен. Она любовница Ольгерта Тарна, главы Совета. Мало кто об этом знает, а я вот знаю.
— Ну и что? — как можно безразличнее спросил я, хотя сам заинтересовался женщиной. Она была действительно хороша. Круглые бедра, скромная нежная грудь и длинные ноги. Но женщина заинтересовала меня не своей красотой. Я невольно представил, как она, лежа в постели с Тарном, решает, стоит ли проводить чистку на очередной открытой планете… Нет, этого не могло быть! Я упрямо встряхнул головой и поднялся с кресла.
Марк даже растерялся от такой моей неожиданной, реакции.
— Кажется, тебе пора, — тоном, не терпящим и малейшего возражения, произнес я. — Проводи Лидию, возможно, она что-нибудь поведает тебе о своей сексуальной жизни. Ведь ты проявляешь к этому такой живой интерес.
Грустно улыбнувшись, Марк встал с кресла.
— Жаль, что вы не хотите выслушать меня до конца.
— Не имею ни малейшего желания, — на манер интеллигента ответил я, направляясь к встроенному в стену шкафу.
Улыбка Марка скривилась, но он все же не спеша последовал за мной. Его пальто я узнал сразу. Оно было самым шикарным из всех, с большим, откидывающимся на плечи воротом и двумя крупными бриллиантами вместо пуговиц.
— Кажется, это твое, — произнес я, доставая из шкафа пальто. Случайно мой локоть соприкоснулся с чьей-то мягкой нежной ладонью. Я медленно повернулся, продолжая держать в руках пальто, и увидел Лидию Мерсен. Она тоже узнала меня и поспешно отдернула свою руку. На ее лице отобразилась брезгливость аристократки, которая услышала слово «дерьмо». Но свои чувства Лидия тут же спрятала за поддельной натянутой улыбкой.
— Разрешите мне взять свою шубу? — с той же улыбкой поинтересовалась она.
— Да, конечно, — оторопело ответил я и поспешно отошел в сторону — слишком поспешно. Это не ускользнуло от внимания Марка.
Странно, но чувство горечи, испытанное мною в этот момент, неприятно поразило меня. Я был уверен, что давно уже привык к подобному и моя душа, как облаченный в доспехи средневековый рыцарь, неуязвима для подобных выпадов. Но доспехи эти оказались не столь прочными. Если бы на месте Лидии Мерсен стояла любая другая женщина… Но другой не было. И именно это меня задело. Уж от Ольгерта Тарна эта женщина наверняка руку не отдергивала. А ведь Совет дает добро на проведение чистки! А мы солдаты! Мы всего лишь исполнители!
Кто-то взял из моих рук пальто, и, словно издалека, до меня долетел тихий шепот:
— А жаль, что вы не захотели меня выслушать. В Совете столько всего интересного происходит… И в Чистке тоже…
Словно в замедленном проявлении пленки передо мной появилось лицо Марка.
Лидии Мерсен рядом уже не было. Когда и каким образом она удалилась, я даже не заметил. Вот она стояла, и теперь уже ее нет.
— …Жаль, что вы не захотели меня выслушать, — вновь произнес Марк, надевая пальто. — Вы боитесь позволить кому-нибудь использовать себя, а ведь даже не подозреваете, что вас уже давно все используют…
Марк продолжал что-то говорить, но я не слушал его. Перед моими глазами вновь был Хамеон. А в ушах звучали слова Терри: «Совету нужна была эта чистка…»
— Пойдем, — тихо сказал я Марку и направился в свою самую дальнюю комнату.
Туда, где я обычно уединялся, когда на душе становилось невыносимо мерзко.
Глава 4
Мой личный кабинет. Нет, на кабинет эта комната походила меньше всего.
Здесь стояли только большой широкий диван, старый письменный стол, которым я никогда не пользовался, и стул. Комната была совсем маленькой, три на три. Для меня она служила некой своеобразной отдушиной. Я иногда закрывался здесь, ложился на диван и долго изучал трещины штукатурки на потолке, совершенно ни о чем не думая. И так вот, лежа часа два или три, я отстранялся от всего окружающего меня мира и как бы очищался от чего-то неприятного, мерзкого и липкого. Эти два-три часа мои мысли витали очень далеко от реальности, рисуя в своем воображении совсем иной мир, где светлого было значительно больше, чем темного. Там не было крови, там не было Чистки. Там были живы Лок и другие ребята, умершие лишь потому, что так хотел Совет.
Пройдя в комнату, я упал на диван и привычно уставился в потолок. Трещин там прибавилось. Я сразу же выделил новые линии среди общего витиеватого рисунка. Но сейчас мне некогда было их изучать. Предстоял разговор, и, насколько я понимал, разговор серьезный.
Марк, не дожидаясь моего приглашения, сам взял стул и сел на него.
— Ну давай расскажи, что тебе известно про интересные дела, которые происходят в Чистке и Совете, — потребовал я у него.
— Ты знаешь, что такое Круг Избранных? — спросил Марк.
— Нет, — ответил я, — давай продолжай.
— В Круг Избранных входят все члены Совета Конфедерации — все две тысячи человек и… — Марк сделал многозначительную паузу, — и некий полковник Бриндбер.
Я удивленно приподнял кверху брови. Имя шефа Чистки знали немногие, очень немногие. Даже на памятном процессе полковник Бриндбер выступал как… Впрочем, это не так важно. Марк не знал, кто такой полковник Бриндбер, и я сразу это понял.
— Вам говорит что-нибудь это имя? — осторожно поинтересовался мой собеседник.
— Абсолютно ничего, — соврал я.
— Жаль, — искренне огорчился Марк. — Из всех, кто входит в Круг Избранных, лишь он мне неизвестен. Имелись, правда, сведения, что он как-то связан с Чисткой… Но раз вы его не знаете…
— Ты видел хоть раз этого полковника? — спросил я, по-прежнему рассматривая потолок.
— Нет, мне известно лишь имя и то, что он входит в Круг Избранных.
— И что это за круг такой? — спросил я, сев на кровати. — Уж не хочешь ли ты сказать, что это некая тайная политическая организация? Какой в этом смысл, раз ее члены и так находятся у власти?
— Да, это организация, — согласился Марк, — но совсем не тайная. Они даже открыто называют себя Кругом Избранных, правда, лишь шутливо, не официально.
Правильно, они у власти, но цели их не столько политические, сколько экономические. Они первыми узнают о новых открытых планетах, об их ресурсах. И они делают на этом огромные деньги, что очень умело скрывают. Круг Избранных почти задаром скупает все ценные участки на планетах, а затем остатки выкидывает на общий рынок. Это уже для всех остальных. Почему, думаешь, в колонии запрещено провозить оружие? Да потому, что Совет понимает, чем это чревато. Ведь в колониях нет того процветания, что в Конфедерации. Там люди работают в поте лица. И платят бешеные деньги за аренду собственности Совета.
Имеются даже слухи, что на одной из колоний проведена чистка людей, которые попробовали добиться независимости…
Я невольно вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Что этот чистоплюй мог знать о той операции?! Об этом мало что знали даже мои ребята.
— Ну о чистке ты уж мне не рассказывай, — перебил я Марка. — О ней я больше твоего знаю. Да и что-то нескладная у тебя сказка получается. Хочешь уверить меня в том, что Совет — некий монстр, поглотивший Землю?
— Земля… — Марк громко рассмеялся. — Зачем Кругу Избранных Земля. Хоть здесь уже и удалось подправить экологическую систему, но это мало что изменило.
Земля — пройденный этап. Как только подыщется идеальная по природе планета, избранные переселятся туда. Там не будет ни заводов, ни других отходных производств, только природа и человек. У избранных будут деньги и сотни рабочих планет, которые обеспечат их всем необходимым. Дети сегодняшних членов Совета станут сродни Богам, у которых будет свой рай и миллиарды подданных — в аду.